– Я не любитель этих модных особ: слишком бледные, тощие и спесивые. У этой такие чудесные глаза. Даже старик может поддаться очарованию огромных зеленых глаз! Как они сверкали!

Сердце Рокхерста слегка дрогнуло, но он покачал головой. Черт возьми, если не поостеречься, она и ему вскружит голову! Однако тут его вдруг осенило.

– И вы ее видели?

– О чем вы, милорд? – удивился старик, бросив на него косой взгляд. – Видел, конечно.

– Именно видели! Цвет глаз, волос, ее лицо? Крикс величественно выпрямился:

– Я еще не настолько слеп, милорд.

– Нет-нет, вы не поняли! Я встретил даму… прошлой ночью. Но не увидел.

– Не увидел?

– Она оказалась невидимкой.

Последнее слово упало, подобно драгоценному камню, прямо в цепкий ум Крикса.

– Не может этого быть! – прохрипел он.

– Уж поверьте, – настаивал Рокхерст. – А вы сказали, что видели ее.

– Так же ясно, как вижу вас. – Глаза старика хищно загорелись. Подхватив палку, он заковылял по проходу. – Вот это интересно. Говорите, невидимка?

Рокхерст кивнул.

– И совершенно вещественна в дневное время. Хм-м. Такое бывает редко. Крайне редко. – Громко стуча палкой, он подошел к перегруженной полке. – У меня кое-что есть насчет подобных случаев. Она либо унаследовала эту способность, либо зачарована. И поскольку вы пришли сюда, значит, мисс Кендалл нечего сказать по этому поводу. Я не ошибся?

Видно, старик догадался, что он уже успел посоветоваться с Мэри!

– Моя кузина считает, что наша таинственная приятельница нашла кольцо Милтона.

Крикс замер.

– Будем надеяться, что этого не произошло.

– Почему?!

– Если она загадала желание, единственный способ развеять чары – исполнить это желание. – Крикс озабоченно свел мохнатые, похожие на гусеницы брови. – Или…

– Или?

Старик покачал головой:

– Вы должны пообещать, что не сделаете этого.

– Не сделаю чего? Старик тяжело вздохнул.

– Крикс! – повелительно воскликнул Рокхерст, мгновенно превращаясь в Паратуса. – Вы сами знаете, что должны мне помочь.

– Да, конечно, милорд. Я не забыл, кто вы и чем обязан вам. Но она такая милая и хорошенькая! И вряд ли причинит кому-то зло…

– Крикс, если кольцо Милтона у нее, нам всем грозит опасность. Скажите, что я еще должен сделать, чтобы развеять чары?

– Убить ее, – выпалил Крикс. – Вам придется ее убить. Это второй способ положить конец колдовству.

– Гермиона! Гермиона, дорогая! Где ты?

Гермиона села в постели и, съежившись, оглядела смятые простыни. Времени, чтобы спрятать все это, не остается. Она посмотрела сначала на дверь, ведущую в коридор, потом на другую, открывавшуюся в гардеробную, которую они делили с Виолой. Может, лучше сбежать к Виоле? Впрочем, младшая сестра, эта неугомонная плутовка, вполне может выдать ее матери. Однако ее вполне можно подкупить.

Гермиона нехотя выбралась из постели: к двери приближались решительные шаги.

– Гермиона, надеюсь, ты уже готова, потому что мне хотелось прибыть немного…

В комнату ворвалась леди Уолбрук во всем своем великолепии: огромный тюрбан с развевающимися перьями и роскошное платье цвета ярко-красного пиона. Гранд-дама остановилась на пороге, застыла на мгновение, широко улыбаясь… во всяком случае, пока не обозрела открывшуюся перед ней сцену. Ошеломленно открыв рот, она уставилась на дочь с таким видом, словно только сейчас обнаружила ее на месте преступления с лакеем!

Леди Уолбрук, склонная к театральным эффектам, побледнела и схватилась за дверную ручку, чтобы не упасть в обморок.

– Гермиона?! Что все это значит?

Под «этим» она подразумевала книги, как взятые у Мэри, так и ту, которую она стащила… то есть приобрела у мистера Крикса.

– Ты… ты не можешь… объяснить… неужели ты читаешь?!

– Простите, матушка, – поспешила объяснить Гермиона. – Помните, вы сами просили меня вникнуть в сущность характера моего персонажа, и я попросила помощи у мисс Кендалл…

– Этот «синий чулок»! – ахнула леди Уолбрук, раскачиваясь, как тонкий саженец под ураганным ветром. – Я велела спросить у нее. А не тащить сюда всю библиотеку Кендаллов!

– Я только…

– А это?

Мать обвиняющим жестом указала на нос Гермионы. Та схватилась за переносицу.

– Я не смогла разобрать всех слов и решила позаимствовать старые очки Корделии.

Уж лучше бы она сообщила матери, что собирается выйти замуж не за герцога, а за нищего.

– Немедленно сними! – взвилась графиня. Гермиона поспешно спрятала очки под подушку.

– Мама, честное слово, причин расстраиваться нет! Большинство книг на греческом и латыни. По крайней мере мне так кажется. Я думала отослать их к Корделии и попросить перевести…

«Опять ты ляпнула не то, Гермиона…»

– О небо, ну почему мне не довелось иметь обыкновенную дочь! Хотя бы одну! – зарыдала мать, переходя от взрыва ярости к неприкрытой скорби. – Ту, которая таскала бы у меня французские романы и изучала бы единственную книгу: «Дебретт».[4]

– Я всего лишь делала все, как вы велели! – парировала Гермиона. – Вы сами сказали, что нужно вникнуть в суть персонажа, если хочу, чтобы мой Калибан был убедителен. Мисс Кендалл предложила…

– Я хотела, чтобы ты прочитала пьесу. Подумала над стихами мистера Шекспира. А не проводила исследование.

Она вздрогнула, словно одного этого слова было достаточно, чтобы упасть на пол и биться в конвульсиях.

– Я немедленно уберу их, матушка, – заверила Гермиона, спеша к кровати.

Дело в том, что не так давно старшая сестра Корделия объявила, что предпочитает науку замужеству, и уехала в Бат, навсегда похоронив надежды матери на удачный брак дочери. Несчастная леди Уолбрук несколько месяцев была безутешна.

– Ничего подобного, – объявила леди Уолбрук. – Доркас!

На громовой крик прибежала ее преданная горничная Доркас.

– Доркас, возьми эти ужасные фолианты и верни мисс Кендалл! Немедленно!

Доркас со своей обычной терпеливостью поспешила к кровати. Гермионе ничего не осталось делать, как отдать книги, которые она держала в руках.

– Все! – потребовала мать.

Гермиона собрала остальные тома и уже хотела протянуть Доркас, однако заметила сочинение Подмора, лежавшее у ее ног.