Вернулся в Женеву около семи вечера. Для встречи с Ленцем надо было опять прибегать к маскараду. Из ближайшего телефона автомата я позвонил ему, он оказался на месте:

– Добрый вечер. Я вам обещал позвонить. Вы будете дома, хотел к вам зайти?

– То, что вы позвонили, уже испортило вечер, но дома буду.

– Вы помните о том, о чем я вас просил?

– Да, все у меня.

– Скоро буду.

Повесив трубку, я еще раз мысленно прокрутил в голове наш разговор, и у меня возникло ощущение, что голос Ленца был напряжен. До этого по телефону я с ним не разговаривал и, возможно, он так разговаривает по телефону, но что-то мне это не нравилось. Появившиеся сомнения поставили вопрос. А надо ли идти? Если меня там ждут, то ничего хорошего мне это не принесет. А что плохого? Но если все-таки ждут, то моя маскировка только усилит подозрения. Да, это просто провал. Пришел галерист переодетый, да тут самый глупый догадается, что и к чему. А если? – мелькнула мысль. Прокрутив ее со всех сторон на возможные проблемы, я нашел минусы, но и плюсы тоже были.

Я вернулся к машине и вскоре я подъехал к дому Ленца. Да, я мог не получить информацию, но это можно сделать и потом, позвонив и сославшись на обстоятельства, потому как увидел, что кто-то пришел к нему чуть ранее. Поставив машину на парковке, в стороне от дома, я уверено подошел к двери квартиры и замер. Звонить было глупо, дверь была чуть приоткрыта. Я легонько толкнул ее, и она без скрипа открылась. Войдя, я не стал ее закрывать полностью, а также лишь прикрыл.

– Ленц, – позвал я его, но в ответ была тишина. Я прошел в комнату, и остановился на пороге, обращаться к человеку, сидевшему в кресле, было бесполезно. Ленц сидел расслабленный, руки висели вдоль подлокотников кресла, едва не касаясь, пола, голова откинута на спинку кресла, а во лбу было маленькое круглое отверстие. Ленц был мертв. По логике мне надо было уходить, и тут я услышал знакомый голос:

– Руки подними, – и раздался звук закрываемой входной двери. – Пройди вперед и сядь за стол. Руки положи на стол.

Я сделал несколько шагов по направлению к стулу и, обойдя стол, сел. Пока направлялся к стулу, уловил еле заметный знакомый запах. В коридоре его не было, видимо сквозняк выдул. Обойдя стол, я оказался лицом к говорящему, которого я узнал по голосу – это был Джон. Он стоял в дверях комнаты, держа в руке пистолет с глушителем. Я не выглядел испуганным, лишь придал выражение удивления своему лицу, подтвердив это голосом.

– И что все это значит?

– Вот и я хочу это знать. Начнешь ты, друг. Зачем пришел и кто ты?

– А ты что стоишь в дверях, проходи, садись напротив.

– Ничего я постою. Я жду.

– Кто я ты знаешь, а пришел к Ленцу проведать. Вчера мы были в Лойкербаде и на обратном пути Линда, ты ее знаешь, сказала, что ей Ленц показался нервным. Анна, моя знакомая, согласилась с ней. Вот я и зашел?

– И хочешь, чтобы я принял весь это бред? А позвонить не мог?

– Сначала телефон был занят, а потом никто не подходил. – Я действительно сделал еще один звонок, но после нескольких гудков вешал трубку. – Вот и решил зайти, мне делать нечего. Да, без приглашения не принято, но бывают исключения. В крайнем случае, ушел бы и все.

– Складно, но не логично.

– Как есть. Это ты его?

– А ты смотрю и не напуган, – не ответил Джон на мой вопрос. – Что, часто убитых видишь?

– Нервы в порядке, да и что толку нервничать. Факт есть факт, я ему ничем помочь не могу. Так зачем ты его?

– А почему ты решил, что я? Я вообще, как и ты, увидел его мертвого, вдруг услышал шаги, подумал, что вернулся убийца, и спрятался. Тут ты и вошел.

– Не складно.

– Это почему?

– Откуда ты его знаешь? Вот вопрос.

– Познакомились на улице, позвонил ему, и он пригласил в гости. Теперь складно?

– Нет. Опечатки пальцев на пистолете, раз, и не стал бы ты его направлять на меня, если бы был ни при чем.

– Ты всегда так все раскладываешь?

– Работа такая. Каждое произведение надо изучать тщательно, чтобы почувствовать подделку.

– Работа говоришь такая? – ухмыльнулся Джон. – А я думаю, что ты пришел за этим, – и он достал из кармана флэшку, которую я еще в субботу, подбросил Ленцу.

– Зачем она мне?

– В ней много интересного.

– Даже для меня?

– Для всех. За нее много заплатят, если предложить.

– Я не покупаю.

– А я и не предлагаю. Этот идиот, – кивнул он на Ленца, – решил ее продать нескольким людям. Мы его вели, он работал на нас. У нас возникли относительно него некие подозрения, и мы подставили ему человека. Он уже вынес данные, а сегодня мы пришли к нему с деньгами. Вот тут все и выяснилось, только деньги он всего лишь и увидел, – кивнул Джон на сумку, которая стояла возле ножки стола.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Увы, Жан, ты пришел в не то место и в, не то время. Это не плохая возможность списать все на тебя. Вы что-то не поделили и ты его убил?

– Ничего глупее не слышал.

– Не так уж все и глупо.

– Я галерист, что мы могли делить?

– Галеристы всякие бывают. А вдруг ты шпион?

– Ты собираешься вызвать полицию?

– Зачем подставлять себя? Все лучше, как нельзя лучше, смотри, – после этих слов, он, не отводя пистолета, подошел к креслу, где сидел мертвый Ленц, и, глядя на меня, нагнулся и, поднял с пола пистолет, который мне не было видно.

– Этот пистолет он держал при себе и если бы не стал нервничать, то, возможно, все обошлось бы, но он психанул. Моя реакция лучше. В сущности, я только защищался, – решил поделиться Джон.

– И что дальше?

– Ты же умеешь думать. Вы выстрелили одновременно, он в тебя, ты в него. Так бывает.

– Но повод?

Джон достал из сумки еще одну флэшку: – Вот и повод. Здесь тоже информация, но она нам не мешает. Ее и найдут. Проведут дело и закроют. Красиво.

– Сценарий меня не устраивает.

– Какой есть, сам понимаешь, пишу на ходу.

– И ты вот так, можешь меня убить?

– А есть выбор?

– Я могу уйти и ничего не помнить, даже, что был здесь. И ты можешь уйти, – предложил я.

– Это возможно, но