– Почему ты один?

Я лежал и смотрел в потолок. Знала бы она, сколько раз я слышал этот вопрос, сколько раз, вот так, меня спрашивали об этом, и каждый раз приходилось отвечать что– то, похожее на правду. Что сказать в этот раз?

– Я не готов к семейной жизни, если ты это имеешь в виду. К жизни с одной женщиной, – уточнил я. – Мы же разные: женщины и мужчины. Нам и нужно разное в жизни. Женщины хотят отношений, и одни их получают, другие нет, но цель одна. И идя, к этой цели, им приходится переспать с множеством мужчин, чтобы понять и выбрать, с кем свою цель закрепить. У мужчин цели нет, настоящей цели. Богатство, иные блага – это, может быть, целью, но чисто внешне. Мы идеалисты, придумываем что-то, находим кучу идиотских занятий, пытаемся заниматься спортом, и все ради того, чтобы скрыть свое отсутствие цели. Мы спим с одной женщиной, с другой, с третьей, и так пока не умрем, изобретая свою цель. А женившись, поиск, пропадает, и цель со временем становиться сморщенной.

– А ты значит не сморщенный? Ты сам понял, что сказал?

– Надеюсь, ну а коротко, не знаю. Главное – мы разные и цели разные. Ищу, наверное.

– Видимо себя.

– Вероятнее всего, да. Найду себя, найду и женщину.

– Помощи просить не пробовал?

– Не люблю просить. А ты почему такая же, как и я?

– А я тоже в поиске. Но, правда, вынуждена тебя огорчить, ложусь в постель с мужчинами, не в поисках своей цели, не со всеми.

– Ясно – ты же математик.

– Ты думаешь, я в постели что-то вычисляю?

– Даже уверен, что нет. Иначе я бы сбежал.

– Куда? От меня? Сейчас?

– Да, ты права, – и я повернулся к ней.

На другой день мы еще прошлись по городу, побродили по склонам гор, извилистыми тропинками, но на этот раз вдвоем, а после обеда забрав, Линду вернулись в Женеву. По дороге Линда сообщила, что Ленц напился, и его увезли друзья еще до обеда. При этом она поинтересовалась у Анны, что он из себя представляет.

– Нормальный мужчина, и каких-то особых странностей я за ним не замечала, но я его знаю только по работе.

– Он показался мне немного нервным. Как думаешь, Жан?

– Я не психолог, чтобы улавливать тонкие нервные звуки. А если ты и права, то, наверное, есть причины.

– Я согласна с Линдой, – вдруг поддержала ее Анна, – он был несколько нервным, встревоженным, и поэтому нес всякую ерунду, лишь бы не погружаться в свои мысли.

– Вам женщинам, легче почувствовать мужчину, – подвел я итог.

Когда машина остановилась возле входа в отель, Анна наклонилась, поцеловала меня на прощание, Линда и я покинули машину, и Анна уехала. К себе Анна меня не приглашала. Это я бездельник, отдыхающий, а ей утром на работу. Вместе с Линдой я подошел к лифту, она спросила:

– Когда планируешь уезжать?

– Вопрос праздный или имеет цель?

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Дня, через два-три. Швейцария не так велика, чтобы здесь долго отдыхать. Думаю еще съездить в Лозанну и Берн. Но если у тебя есть иные интересы по вопросу моего отъезда, заходи, обсудим.

Линда вышла на своем этаже, целовать ее я не стал, как и она меня. Уже лежа в кровати, я подумал о том, что не просто так завел Ленц разговор. Какую цель преследовал? Кого заподозрил, вызывая на ответы? Завтра надо будет нанести ему визит, но в качестве кого? Решив оставить ответ до утра, я уснул.

13

Сказать, что утро было мудрее вечера, я не мог. Вроде бы, коды, для расшифровки, я получил, задание практически выполнено, можно передавать, но пересекать границу, да и вообще, отправляться в путь я предпочитал только с личными вещами. Единственное сомнение было в верности скачанной методики. Как ее проверить? А если это липа? Сказать правду, мог только Ленц, и я должен был сверить, что даст мне он, с тем, что я скачал. Сегодня понедельник, а значит, он будет на работе, и надеюсь вечером дома. Бродить по городу, где я уже многое видел, не хотелось, я же отдыхающий, и в номере сидеть не мог. Вчера я сказал Линде, что возможно поеду в Лозанну или Берн. Вот в Лозанну и направлюсь, чтобы занять день. Приняв решение, я быстро собрался, завтракать решил по дороге; не хотелось ни с кем встречаться, даже с Линдой.

Мой «Вольво» был на своем месте, и я устремился из Женевы. По дороге посматривал в зеркало заднего вида, так по привычке. Все было чисто, и решил провести время, просто отдыхая, зная, что повлиять на развитие событий не могу. От Женевы до Лозанны всего шестьдесят пять километров и менее чем через час, я въехал в город. Машину оставил на границе города и дальше пошел пешком. Лозанна не большой город, в окружении холмов, поросших виноградниками. Я ходил по городу, наслаждаясь гармонией узких старых улиц, где стояли старинные красивые домики и вычурные фонарные столбы. В парке Эрмитаж посетил картинную галерею, где любовался шедеврами мастеров кисти: Сислея, Дега.Обедал в ресторане, где подавали фирменное блюдо Лозанны – «Моутард де бенишон» – желеподобная масса из белого вина, сахара, корицы и горчичного порошка.

После обеда посидел на набережной Уши, что на берегу Женевского озера. Это идеальное место для отдыха. Рядом с берегом покачивались катера, яхты. Я мог наблюдать, как воды Женевского озера блестели под лучами Солнца и в прозрачной воде отражались деревья, и лучи солнца, уже стоявшего в зените, бросали на поверхность веселые блики, а редкие облака, как вата, пробегали над ней своей тенью. Я сидел на скамейке, где вдоль аллеи стояли каштаны и тополя, создававшие атмосферу покоя и умиротворения.

Я отдыхал, если это можно было назвать отдыхом. Еще пару дней и я уеду. Уехать срочно было нельзя, надо спокойно размеренно вести себя, как положено отдыхающему. Хорошо бы еще выяснить, кто за всем этим стоит. То, что Ленца проверяли, не было сомнений, вероятно, хотели убедиться, что информация уходит, а знать надо наверняка. Что они предпримут, и кто куратор?

В Лозанне я старался бывать в людных местах, даже завтракал по дороге, при этом старался завести разговоры с официантками. Это обеспечивало мне то, что я действительно уезжал. Для чего мне это было надо, я не знал, но было не лишним. Так прошло полдня, а больше на Лозанну и не требуется, и я