Ох, нам предстоит тяжёлый разговор.

Мы решили пойти в кафе, находящиеся за углом офиса, куда частенько ходят сотрудники. То есть так решил Константин, который неожиданно узнал о моей беременности. Заказав себе кофе, а мне чай, он скрестил руки на груди и посмотрел на меня. Под его цепким взглядом я вся напряглась, стискивая в руках ремешок сумки. Я не так себя представляла, когда хотела ему рассказать о ребёнке. Но сама виновата. Почему не выбросила тест? Почему продолжила носить его с собой? Да потому что я вообще не думала о нем, забыла, а он затерялся среди моих вещей, и я просто не замечала, когда что-то брала из сумки. И вот сейчас его увидел Константин.

Молчание тянулось не долго. Официант принёс нам наш заказ и я не устояла от соблазна перед сладким. Торт с меню так и просил, чтобы я его съела, как и мой желудок. Виновато оглянувшись на Костика, наткнулась на любопытный взгляд. Бес склонил голову на бок, и с интересом наблюдал за мной.

— Извини, в последнее время меня тянет на всякое: то на сладкое, то наоборот на солененькое, — не знаю, почему рассказываю ему все это.

— Когда ты хотела мне рассказать о нем?

— Я… — но тут снова подошел официант и принёс мой тортик. Я с аппетитом приступила к поеданию сладкого и была довольна, не обращая ни на кого внимания.

И почему нужно так мало для счастья? И в данный момент мое счастье это торт!

Костя терпеливо ждал, пока я закончу. Никуда не спешил и не торопил меня. Лишь сделал один звонок: предупредил своего помощника, что его не будет в офисе. По делу, конечно. Я была безмятежна. Будто так и должно быть.

— Постой.

Я замерла, когда рука Кости с зажатой между большим и указательным пальцем салфеткой прикоснулась к моей губе, стирая остатки крема. Я с силой заставила себя не думать о мозолистых и длинных пальцах своего начальника, чтобы ненароком не завладеть ими и не захватить в рот, как я делала тоже самое с его… членом. Как я это делала это тогда. Но всё же эти гормоны так и играли со мной, ну или же я не смогла побороть в себе свое второе Я, и все-таки лизнула кончиком языка его палец. Холодный, немного солоноватый на вкус. Его ошарашенный взгляд, учащённое дыхание и мое точно такое же, сбившиеся с ритма. Воздух вокруг нас накалился и появилось такое ощущение будто все присутствующие увидели то, что я сделала. Сумасшествие какое-то.

— Извини.

Костя выпрямился, чертыхнулся, и прикрыл лицо рукой. Другой рукой поправил под столом натянувшуюся ткань брюк. Представляю, как сейчас ему неудобно в них.

Разговор не клеился. Я думала о другом. Наверно, я озабоченная, раз в такой ситуации я думаю о его члене, ну и о пальцах тоже. Воспоминания того дня не отпускают меня. Мне хочется повторить все сначала, почувствовать всю его мощь, силу, глубоко в себе. Хочу, чтобы он затрахал меня до обморока, и вылизал мою киску.

Боже, я не о том думаю!

Мое лицо начало пылать. Мда, в таком темпе и Бесу все станет ясно. Нужно не думать о его губах, как о чем-то сладком. Например, таком же, как и торт, который я только что съела.

Боже, запрещаю себе думать, но мысли всё равно не слушались меня.

— Давай поженимся!

В ход моих мыслей ворвался голос Бестужева, а я заторможено кивнула. Что? Поженимся? Кто, мы?

Нет, замуж я не пойду. Не хочу, нет, хочу, конечно, но не так же!

— Ребёнок не обязывает тебя жениться на меня, Константин. Да и я не хочу.

— Причина не ребёнок, — безапелляционно заявляет он, будто я должна ему поверить.

— Если бы ты не узнал о малыше час назад, то предложил бы мне выйти за тебя сегодня при других обстоятельствах? — Костя стушевался, и замолчал, поджав губы. Думает. А я в который раз убеждаю себя, что ответила верно. Он не готов. Ребенок не повод.

— Так давай сделаем вид, что я и не узнал.

— Я пока не решилась, рожу или нет, — блефую я, конечно. Никогда у меня не хватит смелости убить собственного ребёнка.

Я не мой отец, что предал нас с Лешей, когда изменял моей маме с той женщиной. И мои действия, если я сделаю аборт, ничем не отличатся от его. Ведь я тоже предам своего ребёнка.

— Извини, — в который раз извиняюсь. Почему, сама не знаю. — Даже если я и рожу, то ты сможешь видеться с ним или с ней, я не препятствую, но твоё предложение… Я просто не могу.

Разговор с Константином и работа сделали свое дело. Вечером, придя домой, я упала без сил на диван в гостиной, не переодеваясь. Было лень даже поднять руку. Бабушка что-то готовила в кухне, на улице снова шел дождь, а в гостиной был включен телевизор. Бабуля не смотрит, но и не выключает. Видимо одной ей стало скучно, и она решила оставить его фоном. Леша пока не звонил, так как телефон молчит, чай кипит, а мне все равно. А еще хочется что-то сладкого и… соленого. Что это вообще такое?

— Катюш, отнеси это к соседке, — бабушка вручает мне свой фирменный пирог. И когда только успела испечь его?

— Что? Это ещё зачем?

— Вчера обещала сделать свой фирменный. Пока ты ходишь, я накрою на стол.

Встала с места, взяла из рук бабушки тарелку с пирогом и пошла в прихожую, надев тапочки, собралась уже выходить, и даже открыла дверь, как поняла, что не знаю что это за соседка и в какой квартире она живет. Пришлось закрывать дверь и кричать с порога.

— Напротив, — бабушка входит в прихожую, вытирая руки о полотенце. — Вчера говорила же, Евдокия зовут старушку.

Я, ничего не подозревая, все так же клюю носом, устало вздыхая. Евдокия так Евдокия. Бабушка уходит в кухню, а я направляюсь к соседке. Дверь оказывается открыта, а в квартире играет какая-та музыка, из кухни доносится вкусный запах. Живот громко урчит, и я понимаю, что проголодалась. Голодная, как волк. Стою на пороге и кричу имя бабки Евдокии. Никого нет дома? Может со старушкой что-то случилось? Или вор забрался?

В общем, не успеваю усмирить свою фантазию, как на встречу ко мне входит… полуголый Бес! Он вышел из душа, и замер, впрочем, как и я. Что он здесь делает? Живет? А как же старушка Евдокия?

Бабушка вроде говорила у неё внук есть. Начальник!

Боже, почему я забыла это? Но почему они живут тут? И это совпадение, что мы живём в одном подъезде, да и на одном этаже?

— Катя?

— Костя.

— Что ты стоишь на пороге? Входи, не стой в прихожей. Как ты вошла? — Бес подходит ко мне, закрывает дверь, при этом меня обдает его парфюмом.

— Это… моя бабушка переделал твоей. Бабка… то есть, бабушка Евдокия твоя же родственница? — интересуюсь я.

— Да, но её нет, — Костя позволяет мне пройти в гостиную, а сам идёт в одну из комнат и выходит только через несколько минут, уже полностью одетый.