Они стояли рядом, уныло глядя перед собой – в пустоту возле камина. И вдруг все трое заметили, как от пола к потолку почти вертикально вверх по воздуху ползут два таракана. Вид у насекомых был озадаченный. Первый таракан оглянулся на своего приятеля, ползущего следом, и произнёс:

– Што проишходит, Шавелий? Што это за штукенция под нашими ношками?

– Шура, не шурши, – отозвался приятель. – Помнишь, тут шкульптура штояла? Большая такая, вышокая? Ты не поверишь, но мы по ней шагаем.

Услышав эти слова, Мишель рванулся вперёд и тут же с писком отлетел, стукнувшись обо что-то лбом.

Перед глазами мышонка закружились разноцветные искры, а цилиндр упал с головы на пол. Чуть позже, когда мышонок пришёл в чувство, Аля и Вилли обшарили перед собой лапами нечто невидимое и нащупали шапку. Шапка-невидимка так и лежала на голове заколдованного Мобиуса – там, где Вилли её оставил. Не успели они стянуть со статуи шапку и как следует порадоваться находке, как Мишель понял, что произошло.

– Это Мобиус! – закричал мышонок. – Статуя под шапкой-невидимкой стала невидимой, потому что была живой. Это не статуя, это и есть сам волшебник Мобиус. Я слышал, что он странный: носит кудрявый парик и ходит в камзоле, чтобы быть похожим на древнего учёного Исаака Ньютона. Глядите, у него глаза крутятся!

Злыдень действительно закатывал глаза. Хоть они и были почти совсем чёрными и без белков, но движение и блеск всё равно были заметны – зрачки кружились так интенсивно, как будто злыдень хотел им что-то сказать. Но остальное туловище – всё, кроме глаз, оставалось неподвижным и безжизненным как мраморная статуя.

Тараканы в испуге убежали.

– М-а-агия, – с восхищением выдохнул Вилли.

– Магия высшей ступени, – уточнил Мишель. – Это о-очень сложная магия, помочь Мобиусу не под силу даже мне, одному из лучших волшебников Бякандии.

Бяка фыркнула.

– Жаль, что нет кнута превращений, а то я бы эту статую в два счёта расколдовала.

– Почему нет кнута? – удивился Вилли. – Конечно, есть! Вот он, лежит в моей сумке.

Повторять два раза было не надо: Аля в мгновение ока подскочила к Вилли, выхватила у него из сумки кнут и хлестнула им по статуе.

– Оживи! – крикнула она.

Вилли и Мишель замерли, с ужасом глядя на мраморного Мобиуса – по камню побежала трещина. А затем мрамор растрескался на куски, которые один за другим, крошась, со стуком упали на пол. И перед существами во всей красе предстал Мобиус – министр магии Чёрных Холмов, в седом парике, красном камзоле, белых чулках и туфлях с пряжками. Но, несмотря на человеческую одежду, это был не человек, а злыдень – худое существо с белой кожей и огромными чёрными глазами миндалевидного разреза.

Мобиус с усилием расправил спину и заохал – тяжело стоять несколько дней подряд, согнувшись в три погибели.

– Спасибо, – пробулькал злыдень, обращаясь к Але. – Ты спасла мне жизнь, и теперь я твой должник. Я думал, что проведу в обличии статуи целую вечность, но не прошло и трёх дней, и я снова живой и невредимый. Как тебя зовут, спасительница?

– Я Аля! – бяка запрыгала от радости, завертела хвостом. – Я отлично колдую, правда?

Мобиус улыбнулся.

– Ты везучая, – уклончиво ответил он. – После того, как Верховная меня заколдовала, она загадала мне загадку. Я разгадал эту загадку и понял, что единственное оружие, которое может меня расколдовать – это кнут превращений. По счастливому стечению обстоятельств, он оказался в твоих руках.

– Вы знакомы с Верховной? – хором переспросили Аля и Мишель.

– К сожалению, да, – признался Мобиус. – Это она превратила меня в статую. Я мечтал заполучить колдовскую книгу – Верховная предложила мне её в обмен на три услуги. Но, увы, я проиграл. Верховная крайне опасна. Она ни перед чем не остановится ради достижения своих целей, а цели у неё самые коварные. Если не остановить злую колдунью, она наломает столько дров, что нарушится привычный порядок вещей. Вы меня понимаете?

Злыдень обвёл взглядом Алю, Вилли и Мишеля.

– Не совсем, – призналась Аля. – Лучше скажите прямо, что она задумала.

– Она хочет завладеть миром при помощи чёрной магии – покорить леса, моря, Чёрные Холмы и даже людей.

– Ух, как бы не так, – заухал Вилли. – Много хочет, мало получит.

– Точно! Ничего у неё не получится, мы этого не допустим, – беззаботно произнесла бяка.

Мобиус уставился на них.

– А знаете что? Кажется, я про вас слышал, – сказал он. – Не вы ли спасли Бякандию прошлым летом? Бяка Аля и ухарь Вилли, если не ошибаюсь?

– Ага, – обрадовалась бяка. – Это точно мы.

– А ты – мышонок Мишель, волшебник.

– Да, да, да! – Мишель от гордости перешёл на сверхзвуковой писк. – Я великий маг, выдающийся колдун, лучший из ныне здравствующих!

– Я этого не говорил, – деликатно пробулькал злыдень. Он размял затёкшие от долгого бездействия руки и ноги.

– Итак, вы мои гости. Добро пожаловать в Башню-На-Круче и… прошу к столу!

– Ура! – воскликнули существа в один голос. – Мы очень, очень проголодались.

– Жареная картошка с грибами – вот моё любимое блюдо! – закричала Аля. – И малиновый сироп, пусть несут сразу целую бочку!

– Ух, а мне червячков, пожалуйста, яблочных, – попросил Вилли. – С квашеной вербой, если можно. И с соусом из голубой плесени. И ещё салат из тополиного пуха с одуванчиками. Спасибо большое.

– А ты что будешь есть? – обратился Мобиус к мышонку.

– Дайте мне сыра, мыла и свечку, – пропищал Мишель. – И ножку стула на закуску.

– А где мы будем есть? Здесь? – спросила бяка Аля, оглядывая кабинет Мобиуса, в котором после недавнего обыска злыдней всё было перевёрнуто.

Она поморщилась.

Сама бяка была не слишком аккуратной, но в чужих домах она ценила идеальный порядок.

– Что ты! Ни в коем случае! – Мобиус всплеснул руками. – Я немедленно прикажу моим слугам здесь прибраться, а мы с вами отправимся этажом ниже, в парадную столовую. Мне не терпится похвастаться замечательным китайским фарфоровым сервизом на 100 персон.

Мобиус хлопнул в ладоши, и словно по волшебству, – а это и было самое настоящее волшебство, – комнату наполнили молчаливые существа в белых балахонах, точь-в-точь похожие на людей, с тряпками, щётками и швабрами в руках. Они принялись со вздохами и стонами расставлять вещи по местам, смахивать пыль, протирать скульптуры, вазы и безделушки на каминной полке.