— А там внизу был второй... — заволновалась я, быстро взглянув на дверь.

— Он в том же положении. — Семен казался невероятно спокойным.

— Ничего себе!

— Не забывай, Полина, что я немного старше тебя...

— На несколько веков!

— И я успел кое-что изучить. В том числе различные виды борьбы...

— Надеюсь, сынок, там, где ты учился борьбе, тебе объяснили, что против «тэтэ» с голыми руками не выходят, — прервал нас звучный голос.

В дверях стоял крепкий светловолосый мужчина с загорелым лицом. В руке он держал пистолет. Незнакомец хищно улыбался, светлые глаза его смотрели жестко.

— Поздравляю тебя, девочка, твой Ромео любит тебя, раз уж разыскал здесь, — обратился он ко мне, явно наслаждаясь спектаклем. — Представь только, как романтично: если твой папа не вытащит из-за решетки одного очень хорошего человека, которого он, заметь, сам же туда посадил, вы умрете в один день в объятиях друг друга. Правда, здорово? А на твоей могиле, мокрый Ромео, напишут: «Он изучил все виды борьбы и очень любил свою девушку»…

Семен молча придвинулся ко мне и взял меня за руку.

— Ладно, на сегодня достаточно романтики, — сказал светловолосый, и с его смуглого лица сошла наконец улыбка. Он быстро обыскал Семена и, не найдя при нем ничего — даже мобильного, удовлетворенно хмыкнул: — Оставляю вас, голубки.

Он легко поднял с пола Зудящего и без малейшего усилия понес его к двери. Затем закрыл дверь и запер нас на ключ. Удивительно, но по лестнице он спускался совершенно бесшумно.

— Мы что-нибудь придумаем... — начала я.

Семен ободряюще улыбнулся мне, и я улыбнулась ему в ответ. Казалось, он думал сейчас совсем о другом.

— Полина, когда я смотрел тебе в глаза, а ты мне…

— Да, это и есть любовь, — ответила я на его невысказанный вопрос.

— Тогда знай, что я уже не смогу от этого отказаться, — твердо сказал он.

Устав стоять, мы присели на пол. Рядом с Семеном я все ощущала по-другому. Маленькая душная комната сейчас казалась мне лучшим местом в мире. «Хоть бы нам пробыть здесь как можно дольше!» — вот что я думала в этот момент. Семен обнял меня одной рукой, а в другую взял мою кисть и стал играть с моими пальцами.

— Как ты меня здесь нашел? — тихо спросила я.

— Александра видела, как тебя увозили на катере, — пояснил он и добавил виновато: — Я бы оказался здесь раньше, но она не сразу мне рассказала. Сначала она решила, что это мой шанс избавиться от тебя, и промолчала.

Внутри неприятно кольнуло.

— Почему же все-таки она...

— Она увидела, что со мной творится, когда я не смог тебе дозвониться. Я не сдержал… чувства. В общем, Александра поняла, что я не могу тебя потерять. И рассказала мне, что видела утром на заброшенном причале, как тебя увезли. Ну а пройти по следу катера — это дело техники, он ведь держится на воде несколько часов…

— След катера? Несколько часов?

— А ты думаешь, можно взрезать водную поверхность так, что на ней не останется следа? Конечно, нет. Для нас, Морских, это как для вас следы на земле. В общем, через час я уже был здесь и дожидался, когда твои охранники разойдутся по разным комнатам, чтобы легче было вырубить каждого по отдельности.

Я смотрела на него с восхищением. «Какой же удивительный у меня парень! И какой красивый», — в тысячный раз подумала я, глядя на его прекрасный бледный профиль.

— Как хорошо: ты почти обсох, — я заметила, что его серая спортивная борцовка почти сухая, а с синих джинсов больше не стекают струйки воды.

Семен повернулся ко мне и тихо сказал:

— Нет, Полина, это плохо.

— Почему? — спросила я, чувствуя, как сжимается сердце: я уже знала ответ.

— Я долго не продержусь без воды.

Мы молча сидели на полу, прижавшись друг к другу. Часов в комнате не было, но я как будто ощущала их ход. Сердце отстукивало секунды, которых у нас в запасе становилось все меньше и меньше. Впервые я воспринимала время как нечто материальное и враждебное. Момент, когда Семен весь мокрый зашел в эту комнату, казался мне бесконечно далеким. Одному Богу известно, сколько мыслей роилось в моей голове. Счастливая оттого, что мой милый рядом — пусть в заточении, но все же рядом, я чуть было не забыла о его иной природе. Он же Морской, и вода нужна ему, как мне — воздух!..

И почему у меня всегда все не как у людей? Почему я не могу встречаться с обычным парнем? Почему именно мне суждено было узнать, что параллельно с нашим, изученным до молекул миром существует другой, такой загадочный и волнующий? И именно меня, Полину Романову, угораздило до беспамятства влюбиться в самое прекрасное морское существо...

Я взглянула на Семена, и мне тут же стало стыдно за свои мысли. Несмотря на бледность, он оставался невероятно красивым. Его чудесные глаза сейчас были цвета утреннего спокойного моря, а спутанные волосы придавали его внешности изысканную небрежность. Он тоже повернулся ко мне и приобнял меня за плечи.

— Что с тобой, Полина? О чем ты думаешь? — спросил он, и я почувствовала в его голосе легкую усталость. Наверное, это из-за отсутствия воды. Но Семен старался скрыть от меня свое состояние. Он улыбнулся и нежно поцеловал меня в лоб.

Я лишь тряхнула головой и прижалась к нему теснее. Ни под каким пытками я не скажу, что в какой-то момент пожалела о знакомстве с ним.

— Все будет хорошо... — нежно прошептал он и снова дотронулся губами до моего лба. От его ласковых прикосновений я таяла. Кажется, я могла просидеть с ним вот так всю жизнь! Но времени у нас не было. На задворках сознания копошилась ужасная мысль: что будет с Семеном, если мы так и не придумаем способ вырваться отсюда?

От понимания, что опасность реальна, я вздрогнула, а потом вскочила на ноги.

— Надо что-то делать! — воскликнула я. — Что будет с тобой, если?.. — Я не договорила и уставилась на Семена, не в силах озвучить свои страхи.

Казалось, жизненные силы покидают ею с каждой минутой. Он уже стал белее снега, прекрасные глаза потемнели и были сейчас цвета грозового моря. На веках залегли тени.

Семен смотрел на меня и виновато улыбался. Как будто есть его вина в том, что он не может жить без воды!

— Семен! Что я могу сделать? — Я задыхалась при мысли, что могу вот так, прямо здесь потерять его!

— Ты ничего не можешь сделать, Полли… — ласково начал он и замолчал. Казалось, даже говорить для него — большой труд.

Мне хотелось кричать и рвать на себе волосы. Самое страшное в жизни человека — видеть, как умирает его любовь, и знать, что ты ничем не поможешь. А ведь до его спасения — всего несколько шагов, прямо за окном плещется море, спасительное, живое. Я взвыла, бросилась к двери и стала барабанить в нее сжатыми до боли кулаками. Я сразу же разбила себе костяшки пальцев на левой руке. Выступила кровь, но я не замечала ничего.