все члены Союза писателей671, выступившие в защиту тунеядца Бродского, пытались представить в суде пошлость и безыдейность его стихов как талантливое творчество, а самого Бродского как непризнанного гения. Такое поведение свидетельствует об отсутствии у них идейной зоркости и партийной принципиальности.

После ареста поэта в феврале 1964 года и суда над ним, – свидетельствует Игорь Ефимов, – молодые литераторы Ленинграда пытались что-то предпринять, чтобы помочь товарищу672. Несколько дней у меня дома толпился народ: обсуждали текст письма, спорили о том, к кому обратиться, собирали подписи. Наконец решили отвезти письмо с пятьюдесятью подписями члену секретариата ленинградского отделения Союза писателей Даниилу Гранину. Он умел прятаться в опасные моменты. Но мы отыскали его в Доме творчества в Комарове, дождались, когда он выйдет с лыжной прогулки, пришли к нему в номер.

– Ох, не хочется мне брать в руки это письмо, – сказал он, глядя на нас и криво усмехаясь.

Однако мы настояли. Все же он значился ответственным за работу с молодыми писателями – к кому же еще нам было обращаться? Но никакого хода этому письму не было дано (И. Ефимов. С. 182).

дня через два собралась комиссия по работе с молодыми. Выступил Воеводин, ее секретарь, выступил и я с рассказом о суде и о подложной справке. Гранин в качестве председателя завершил дискуссию, потребовав немедленного исключения Воеводина из комиссии, – он обманул общественное доверие, злоупотребил своим положением, ввел в заблуждение суд. Е. Воеводин был единодушно из комиссии изгнан. В тот день ленинградский Союз писателей раскололся на две половины: во главе одной, ретроградной, оказался Александр Прокофьев, во главе другой – Даниил Гранин (Е. Эткинд. Записки незаговорщика. С. 138).

прибыл кортеж черных машин. В первой приехала бабец, заведовавшая в горкоме партии культурой, по фамилии не то Жданова, не то Круглова673. Остальные машины были набиты одинаковыми серыми костюмами. Жданова-Круглова оглядела висящие работы и сказала:

– Абстракционизьм! (Огонек, 23.08.1998).

Выставку графических и живописных работ молодежи Хозяйственной части Эрмитажа закрыть как недопустимую в стенах советского музея не только с точки зрения ее низкого художественного уровня, но по своей безыдейности и вредной пропаганде антиреалистических традиций.

Власти, – рассказывает Наталья Горбаневская в письме Владимиру Ашкенази от 9 мая 1964 года, – разговаривали с ними изумительно, в обкоме на них кричали, называли на «ты», а когда Левинсон-Лессинг заявил, что, если таково обращение, он уйдет от своей работы, ему закричали: «Да ты уйдешь? Да мы тебя сами уволим!» А еще более выдающийся разговор был в райкоме комсомола (все тот же гнуснопрославленный Дзержинский район).

– Пора кончать с этими тунеядцами!

– Но какие же они тунеядцы? Это же наши грузчики.

– Они работают, чтобы скрыть свое тунеядство (О. Розенблюм // Знамя. 2018. № 8. С. 146–147).