Живая. Здоровая. Счастливая. И на Сент-гребаной-Либре, в экспедиции, официанткой.

Такое не могло быть совпадением. О нет.

Анджела смотрела на это милое лицо, все ещё обрамленное шарфом, и вокруг них падал снег.

– Как? – взмолилась она. – Как ты могла оказаться здесь?

Ребка проказливо улыбнулась:

– Кто-то должен был следить за тобой, мама. Константин решил, что у меня это выйдет лучше всех.

– Константин? Константин Норт?

– Ага. Только не сердись. Он все знает. Он знает, что вы с отцом провернули в Абеллии мошеннический трюк.

– Как? – слабым голосом проговорила она.

– Потому что он понял, что официальная версия бойни глубоко ошибочна. Он хотел узнать, что на самом деле случилось с его братом той ночью, и для этого должен был все выяснить про тебя. Его люди собирали данные как следует, а не тяп-ляп, как полиция после твоего ареста. Он знает, что ты никого не убивала той ночью.

– Он знал, что я невиновна? Один из Нортов об этом знал?!

– Мама, ты украла у них сто шесть миллионов еврофранков.

– Для тебя! Чтобы вылечить тебя. Чтобы ты могла жить.

Глаза Ребки начали наполняться слезами.

– Знаю. Ты никогда не сможешь понять, сколько это для меня значило, когда мне про все рассказали. Услышать о том, что ты существуешь, было невероятно, но узнать о том, что ты сделала, о твоей жертве…

– Пожалуйста, – сказала Анджела, – можно мне тебя обнять? Я тебя не обнимала двадцать один год. Мне так трудно было расстаться с тобой.

Ребка широко раскинула руки, и Анджела почти упала в её объятия.

– Я не знала, – сказала Анджела, – я так и не узнала, помогло ли лечение. Не знала, жива ли ты. Ничего не знала, Я просто надеялась, и все. Надеялась двадцать лет. Ты моя дочь. Если у кого и должно было хватить сил, чтобы выжить, то лишь у тебя.

– Я тебя люблю, мама.

Анджела снова отстранилась от девушки на расстояние вытянутой руки, продолжая держать её за плечи, и изучила до жути знакомое лицо.

– Только погляди, какая ты стала хорошенькая.

– Да? Ну, у меня был хороший образец для подражания.

– Лечение помогло? Ты теперь в порядке? Твой отец думал, ты умерла. Я знала, что он ошибается.

– Да, мама, лечение помогло. Генетики Юпитера проделали хорошую работу. И я смогу иметь детей без осложнений.

– Постой! Что? Юпитер?

– Да. Как только Константин узнал про меня, он приказал доставить меня в обиталище.

– Почему?

– Хотел убедиться, что лечение будет успешным, ведь юпитерианские технологии лучше всех. Ученые Константина исследуют, как можно улучшить наш мозг. Он надеется, что так мы станем умнее и сможем победить Зант. Потому-то у них там есть и генетическое подразделение вместе с физическим.

Анджела презрительно хмыкнула.

– Какая разница? Ты жива, и ты здесь, со мной. Уверена, остальное безгранично меня взбесит, когда я узнаю детали, – но этот момент того стоил.

На лице Ребки появилась зеркальная ухмылка.

– Ты не хочешь рассказать мне, почему пришла сюда?

– Вот дерьмо! – Анджела повернулась, бросила взгляд на замёрзшую реку. Снегопад по-прежнему был слишком плотным, чтобы что-то разглядеть на расстоянии, превышающем несколько метров. – Рави жив.

– Что? Где?

– У водопада. Идём.

Они пустились в путь, все ещё держась за руки.

– Как ты узнала, что я здесь? – спросила Анджела.

– На тебе мой смартмолекулярный жучок.

– Стоило догадаться. И полагаю, эта штука на тебе тоже юпитерианская, верно?

– Ага, это метамолекулярное одеяние, оно может изменять внешний вид и предназначение. Ты видела бронированный вариант. Я не была уверена, что монстр не бродит где-то рядом.

– В нем тепло?

– О да.

– Повезло. Так для чего же оно тебе? Я пыталась понять, зачем ты здесь, с того момента, как увидела тебя.

– Ты правда поняла? Как только меня увидела?

– Ну разумеется, поняла. Ты моя дочь. В тебе есть кое-что и от Сола. Слава богу. Вот что помогло мне так легко узнать тебя в Абеллии. Если позволишь заметить, от этого у меня случился чертовски сильный шок.

– Сол. Мой отец?

– Да. Он не… Ну, скажем так, он помягче меня. Он тебе понравится; он весьма очарователен. Полагаю, Константин узнал, что он все ещё на Сент-Либре?

– Да. Я хочу с ним встретиться.

– Встретишься. Я уже. Все… получилось не так, как я рассчитывала. Он заплатил ту же цену, что и я, – возможно, даже большую. Что бы Константин ни устроил, забирая тебя с Истинного Иерусалима, он прикрыл это, инсценировав твою смерть. Но ничто не обрадует Сола сильнее, чем встреча с тобой. В этом я уверена.

– Двадцать лет, мама. Я не знаю, что сказать.

– Оно того стоило.

– Когда я все узнала, то просила Константина устроить тебе побег из Холловея. Он отказал – заявил, что это привлекло бы слишком много внимания.

– Гребаные Норты!

– Они не такие уж плохие. По крайней мере те, кого я знаю.

– Да неужели? Что ещё, с точки зрения Константина, ты должна сделать в этой экспедиции?

– Поймать монстра.

– Ты и близко не подойдешь к этому сукину сыну. Ты понятия не имеешь, насколько все плохо.

– Очень даже имею. И со мной все будет в порядке – ты видела броню. При мне есть и оружие.

– Серьезно? Надеюсь, огневой мощи хватит, чтобы сжечь все деревья на планете до единого.

– О чем ты говоришь?

– Рави сказал мне, что на него напали деревья, кнутовники. Эта тварь каким-то образом их контролирует.

– Охренительная новость.

– Ага. Так что не надо мне тут демонстрировать самонадеянность молодости. Наше положение никак не назовешь безопасным.

Модуль инерционной навигации предупредил Анджелу, что они приближаются к водопаду. Снег клубился, подтверждая близость каньона, из-за края которого поднимались восходящие потоки воздуха. Она велела элке снова проверить связь. Рави не ответил на последние несколько вызовов.

– Если у тебя есть какие-то юпитерианские сенсоры, сейчас подходящий момент их применить, – сказала Анджела. – Мы тут на краю обрыва в каком-то смысле уязвимы.

– Да, мама, я поняла.

Анджела восхитилась интонациями Ребки – они в точности повторяли её собственные. Они осторожно продвигались вперёд, пока не оказались на вершине водопада, где лёд резко изгибался вниз и ветер начинал скорбно завывать. Она опустилась на четвереньки и заглянула за край, без особого успеха пытаясь не поддаваться головокружению. Она смогла увидеть лишь уходящую вниз стену замёрзшей воды и снежинки, опускающиеся в розоватую бесконечность.