его имя сокращают, поэтому Керр нарочно это делал. — Должно быть, там установлена сигнализация или камера с дистанционным управлением?

— А может, они запеленговали твой мобильник, — предположил Пустельга, отворачиваясь и глядя на берег.

— Невозможно, — отрезал Керр. — А теперь говори, зачем они оставили сигнализацию в пустом доме? И кстати, почему ты меня не предупредил?

— Меня проверяют со всех сторон! — раздраженно ответил Пустельга. — Сейчас у меня нет допуска к секретным сведениям.

До некоторой степени он говорил правду. Когда они впервые встретились, Пустельга служил в отделе связи. И все же он о многом умалчивал. Керр знал, что Пустельгу перевели в секретариат; он мог входить в личный кабинет генерального директора и имел допуск к вопросам стратегического планирования. Кое в чем новое место Пустельги оказалось даже лучше прежнего.

— Джерри, не вешай мне лапшу на уши. Повторяю, если ты еще не понял. В ночь на воскресенье из того дома тайно вывезли труп. Мы подозреваем, что это труп четырнадцатилетней девочки. Очень скоро я все выясню наверняка. Весь дом выскребли и вымыли; такой стерильности не бывает даже в операционной. И все же мне удалось найти на полу в подвале следы крови. Кроме того, там брошены провода и кронштейны от какой-то видеоаппаратуры. В чем дело? И зачем ваши продолжали охранять дом, зачем там оставили сигнализацию с дистанционным управлением? Еще более странная вещь. Мне нужно посмотреть документы. Я знаю, что у вас каждый чих документируется и заносится в журнал. Так что придумай что-нибудь.

Джереми Томпсону было сорок два; женатый, трое детей. Керр завербовал его четыре года назад после того, как один констебль, ревностный христианин, арестовал его с другим мужчиной в лесопарке Хампстед-Хит. Они, по словам констебля, совершали «развратные действия», а затем ввязались в пьяную драку. Как только стало известно, где работает Томпсон, начальник участка, хорошо знавший Керра, позвонил ему. Керр за три минуты договорился с дежурным инспектором. Переговоры с Томпсоном в вонючей камере заняли четыре часа.

Работать с Пустельгой было непросто. Он то охотно шел им навстречу, то отказывался помогать. В плохие дни, когда Пустельга капризничал, Керр хладнокровно напоминал ему, что он спас его карьеру и брак, но Пустельга все равно упрямился.

— Это просто шантаж, ясно? — однажды закричал он по мобильному, который выдал ему Керр. — И все за то, что я один раз не туда кинул палку! — Конечно, Пустельга прикидывался оскорбленным; он просто ловчил. Оба прекрасно понимали, что рычаг давления Керра исчезнет, когда Пустельга бросит жену и во всем признается проверяющему его сотруднику.

— Я не могу достать документ, который тебе нужен, — сказал он наконец, — потому что его почти наверняка не существует.

На палубу из салона выбежали двое немецких детишек. Заметив мрачную физиономию Пустельги, они невольно попятились. Девочка нечаянно наступила ему на ногу и разразилась слезами.

— Ответ неверный. И знаешь что, Джерри? Возможно, я бы и спустил дело на тормозах, если бы Филиппа с таким пылом не порочила меня при моей начальнице. — Керру пришлось повысить голос, чтобы перекричать детский плач. Девочка кинулась к родителям. — Речь идет о жизни и смерти, Джерри, так что нечего пудрить мне мозги.

Пустельга тяжело вздохнул; он сдулся, как воздушный шар.

— Слушай, дело очень серьезное. Все началось за границей. Узкий круг из МИ-6. Все только для своих. В те дни королева и государство посылали их в разные интересные места, где можно было вести шикарную жизнь. Мальчики, девочки, все шито-крыто, особенно если ты женат. Все тридцать три удовольствия — и все совершенно неофициально.

— Хочешь сказать, их так ловили? Приманивали?

— Ни в коем случае. Просто частные вечеринки, в которых участвовали взрослые люди; все были согласны.

— Иными словами, бессовестные ублюдки трахались направо и налево, чтобы веселее было шпионить, и время от времени менялись партнерами? Что с нашим элитным генофондом?

— Они не видели причин, почему все должно измениться даже после того, как их вернули на родину и они обосновались в «Сенчури-Хаус».

Немецкие родители вернулись в салон и покупали в буфете напитки. Мальчик тыкал пальцем в Пустельгу и что-то говорил; мать семейства, державшая девочку на руках, бросала на него гневные взгляды.

— Потом, в девяностых годах, ввели тесты на детекторе лжи, и кое-кого уволили без права восстановления. Одни решили все бросить, но некоторые участники были хорошо защищены. Прошло время, и они привлекли к своим забавам нескольких начальников из нашего ведомства. Все продолжалось, как раньше, только не с таким размахом.

— Как же ты обо всем узнал? — Голос Керра гулко отдавался от бетонных стенок — они проплывали под мостом Ватерлоо.

Пустельга покосился на салон, потом отвернулся к корме, как будто туристы могли читать по губам.

— Мне рассказала одна уволившаяся сотрудница. Просто референт, ничего особенного.

— В каком департаменте она служила?

— «Джи». Международный терроризм. Официально она заявила, что хочет перейти на преподавательскую работу, но на самом деле она ушла по другой причине. Она знала, что там творится.

— Хочешь сказать, она тоже принимала во всем участие? — уточнил Керр.

— Все изменилось. Они стали привлекать для участия девочек извне. Иногда и мальчиков тоже.

— Ты имеешь в виду проституток?

— Детей. Их похищали прямо на улице.

— Где? Здесь, в Лондоне?! Джерри, перестань стесняться!

— Не в Лондоне. За границей. Я точно не знаю… Кажется, в Турции. Моя знакомая сказала, что там творились ужасные вещи.

— Из-за того, что их скомпрометировали? Когда же все открылось?

— Ничего не открылось. Все сохраняется в строжайшей тайне.

— Назови хоть какие-нибудь имена, Джерри! Ну же, выкладывай! Тебе не в первый раз…

— Подробностей я не знаю. Об этом на работе никогда не говорили.

— Ну, МИ-5 не случайно прикрывала двух головорезов на Марстон-стрит. Кто-то из твоих начальников наверняка в курсе. А если они не входят в тот, как ты выразился, узкий круг, то кого они покрывают?

— Не знаю. Клянусь!

— Может, мне записаться на прием к их боссу и прямо спросить?

— Господи Боже! — Керру показалось, что Пустельга вот-вот расплачется. — Пожалуйста, не надо!

Они стояли молча и наблюдали, как здания парламента постепенно скрываются за поворотом. Корабль двигался к Саутуарку.

— И как твоя подруга все узнала? — спросил наконец Керр.

— Она мне не подруга. Мы с ней едва знакомы. — Агент Керра перешел на левый борт и стал смотреть на «Президент», старый тренировочный корабль военно-морского флота. — Она подписала обязательство о неразглашении и обещала пожизненно хранить молчание, напилась, пригласила меня к себе домой и переспала со мной. Она проболталась, когда мы после решили выкурить по сигаретке. А потом классно отсосала