беседах с начальством придется придерживаться принципа необходимого знания. Если Уэзеролл так завелась из-за того, что он заглянул в пустой дом, интересно, как бы она повела себя, узнав, что Джастин за выходные обыскал не одну квартиру?

Пока правда не всплыла на поверхность. Керру и его группе придется работать скрытно, не привлекая внимания Уэзеролл и Ритчи.

— Мадам, — продолжал он, — МИ-6 не просто так прислала нам сведения на Джибрила, и я до сих пор убежден в том, что он — боевик. По-моему, и вам в глубине души тоже не нравится, что его освободили.

— Бросьте! — отрезала Уэзеролл. — Джибрилом занимается МИ-5. Больше ничего не предпринимайте относительно этого человека без санкции и особой просьбы подчиненных Филиппы.

— Понятно, — кивнул Керр.

Уэзеролл попыталась повесить жакет на место, но после нескольких неудачных попыток сдалась и бросила его на короб кондиционера. Несмотря на гневные речи, она выглядела какой-то забитой, как жертва травли.

— Отныне вы работаете только по объектам, согласованным с МИ-5, — сказала она. — И больше ни по каким!

— Хорошо.

«Да, — подумал Керр, — Харрингтон надавила на нее как следует».

— Считайте мои слова последним предупреждением. Мы в СО-15 работаем как одна команда. Индивидуалистам у нас не место, а вы, насколько мне известно, любите работать в одиночку, — многозначительно продолжала она. Гимнастерка распахнулась еще больше. Заметив, куда смотрит Керр, Уэзеролл опустила голову и застегнулась. Жестом давая понять, что беседа окончена, она потянулась к голубой папке с надписью «Институт управления». — Постарайтесь извлечь что-то полезное из нашей беседы. Да, и по пути передайте Донне, чтобы разыскала мистера Ритчи.

Когда Керр подошел к вешалке, Донна уже набирала номер.

— Она хочет видеть…

— Билла Ритчи, знаю.

— Донна, ты что, поставила в ее кабинете жучки? — улыбнулся Керр. — Кстати, не можешь попросить Алана Фарго зайти ко мне?

— Это я тоже уже сделала, — улыбнулась Донна, глядя куда-то поверх его плеча.

— Шутишь! — Керр обернулся и увидел Фарго.

Донна прикрыла ладонью микрофон.

— Кстати, мне звонил сэр Тео Каннинг из Национального агентства по борьбе с преступностью. Спрашивал твой номер. Просил, чтобы ты зашел к нему. — Донна протянула Керру лист бумаги. — Он говорит, ты не пожалеешь.

Глава 29

Вторник, 18 сентября, 11.17, аэропорт Фарнборо

Из Москвы за Анатолием Риговым прислали частный самолет, который принял его на борт в аэропорту Фарнборо в Гемпшире, к юго-востоку от Лондона. В отсутствие Карла Скотленд-Ярд прикрепил к нему еще одного сотрудника, который должен был сопровождать его из посольства в аэропорт. Его взяли из отряда охраны членов королевской семьи. Он выглядел весьма представительно и не нарушал субординации. У стойки для особо важных персон Ригов дружески похлопал его по спине и отпустил, приказав засвидетельствовать его глубочайшее почтение всем обитателям Букингемского дворца.

Самолет «Бомбардье Лирджет 40XR» уже ждал Ригова, готовый к взлету. Ему и самому не терпелось сесть в мягкое кресло и полететь домой, но у него была назначена еще одна встреча. Дождавшись, когда Борис и остальные сопровождающие уедут, Ригов незаметно выскользнул из зала и сел в ожидавшую снаружи машину, серебристый «пежо» четырехлетней давности. Водителем был русский лет тридцати с небольшим, плотнее Бориса и вдвое умнее. Он обращался к Ригову, только когда тот с ним заговаривал. Они вернулись на шоссе М25 и понеслись на запад по М40. Ригов молчал, пока они не очутились на окраине Стратфорда-на-Эйвоне.

Водитель высадил его в десяти метрах от итальянского ресторана неподалеку от Черч-стрит, в пешей доступности от Королевского Шекспировского театра. Он передал Ригову незапечатанный белый конверт и шариковую ручку и уехал. Ригов знал, что шофер будет ждать его у крикетной площадки на другом берегу реки.

Ресторан помещался в старинном здании с сохранившимися оригинальными дубовыми балками и неровными дверьми и окнами; здесь было уютно и царил полумрак. Столики разделялись толстыми дубовыми колоннами, подпирающими низкий потолок. Человек, которого Ригов пригласил на обед, ждал его в самом дальнем углу, вдали от источников естественного света и напротив лестницы, ведущей вниз, в гардероб. Они успели до обеденного часа пик; в зале были заняты всего три из двадцати с лишним столиков.

Ригову ресторан нравился потому, что находился рядом с шоссе, куда можно быстро выбраться и затеряться в потоке машин. Кроме того, место было довольно далеко от Челтнема, где жил и работал его тайный агент. Они уже встречались здесь же зимой 2007 года, вскоре после того, как Ригов его завербовал; обоим пришлось по вкусу здешнее ризотто.

Ригов подошел к столику и пожал агенту руку. Тот остался сидеть. На публике они не называли имен и старались осторожно выбирать слова. Агенту было под пятьдесят; низкорослый, с брюшком, крашенные в каштановый цвет жидкие волосы. Кончики пальцев пожелтели от табака. На встречу агент приехал в линялых джинсах, черной футболке и высоких кроссовках. Типичная жертва кризиса среднего возраста. Целых восемнадцать лет он служил на низкооплачиваемой должности в ЦПС, Центре правительственной связи. Он работал на станции радиоперехвата в Челтнеме. Последние три года из этих восемнадцати он работал на Анатолия Ригова и передавал тому сведения о материально-техническом планировании и стратегических приоритетах. Кроме того, за два особенно плодотворных года он передал Ригову пароли и ключ шифрования.

В ФСБ, преемнице КГБ, не уступающей своему предшественнику в беспощадности, его считали самым удачным из всех завербованных. Он пошел на сотрудничество добровольно и руководствовался исключительно корыстью. В отличие от других агентов, с которыми приходилось много возиться, их ценный сотрудник, родившийся и выросший в Глостере, не высказывал никаких политических взглядов и ничего не боялся. В обмен на ценные сведения, которые поставлял агент, его время от времени поили и регулярно перечисляли гонорары. Деньги из Москвы поступали на секретный счет на Каймановых островах.

Никто в ресторане не слышал, что Ригов говорит с иностранным акцентом. По его просьбе агент сделал заказ для них обоих: ризотто и по большому бокалу красного вина. Ригов заранее решил, что этот обед будет для них последним. Больше они не увидятся. Начиная с мая с его ценным приобретением что-то случилось. За месяц его несколько раз арестовывали за вождение в нетрезвом виде. Затем он бросил жену и стал жить с местной барменшей на двадцать лет моложе себя. Вскоре у него начались неприятности на работе: его обвинили в пьянстве и сексуальных домогательствах. Агент клялся жизнью матери, что обвинения — полная чушь, но Ригов отчетливо видел все признаки упадка. Работать с таким агентом стало опасно. По опыту многолетней службы в ФСБ он знал, что одна оплошность