- Вы бы так и поступили, - повторил Хуренсон с чувством, похожим на крайнее удивление. Нет, скорее - на брезгливое и недоверчивое отвращение. - Вы никак не возьмете в толк, - заговорил он после долгого молчания, что мы не можем сделать многого из того, что мы в состоянии сделать. В нашей власти взорвать планету, изменить ее орбиту, направить ее на Солнце. Это в пределах наших возможностей, точно так же как в пределах ваших возможностей - съесть паука. Но вы не едите пауков. Образно выражаясь, вы говорите, что не в состоянии их есть. Точно так же и мы не в состоянии заставить человечество сделать хоть что-нибудь без его согласия. Все еще непонятно? Тогда я поясню, до каких пределов доходит наше бессилие. Мы не в состоянии заставить даже одного-единственного человека. Например, вас.

- Выходит, я могу отказаться? - недоверчиво спросил Филипсо.

- Нет ничего проще.

- И мне ничего не будет?

- Ровным счетом ничего.

- Но тогда вы...

Хуренсон покачал головой.

- Нет, мы просто уйдем. Слишком уж вы нам напортили. Если вы сами не захотите поправить дело, то нам останется только пустить в ход силу, а это исключено. Жаль, конечно, бросать на половине. Четыреста лет наблюдений, и все впустую... Если бы вы только знали, каких трудов нам стоило изучать вас, оставаясь незамеченными. Разумеется, после того как Кеннет Арнольд поднял такой шум вокруг "летающих тарелочек", нам стало гораздо проще.

- Проще?

- О господи! Разумеется, проще, у вас, людей, удивительная способность, просто талант не верить собственным глазам и находить взамен всякие правдоподобные объяснения.

Мы-то воображали, что у нас неплохое тактическое руководство по маскировке, но ему оказалось далеко до Памятки ВВС США по НЛО... мы нашли в ней рациональные и правдоподобные объяснения ошибок и промахов, которые мы когда-либо совершали... если и не всех, то большинства.

- Постойте, - взмолился Филипсо. - Этот ваш рай на Земле... Как вы собираетесь приступить к делу?

- Самым лучшим началом будет ваша новая книга. Ее задача - обезвредить две первые, не потеряв при этом читателей. Если вы просто круто повернете и начнете рассказывать о том, какие мы славные и мудрые ребята, то ваши последователи от нас отшатнутся. Придумал! Я подарю вам оружие против этих... как вы их назвали... против призраков. Простенький генератор поля, который каждый, кто захочет, легко сможет изготовить сам, а для наживки пустим в ход что-нибудь из вашего прежнего вздора... виноват, из ваших прошлых откровений. Вот мое оружие, которое спасет Землю от тех, кто ей угрожает - Хуренсон улыбнулся. - Самое интересное, что это будет чистейшей правдой.

- Не понимаю.

- Мы скажем, что радиус действия этого устройства равен пятидесяти футам, а на самом деле он составит две тысячи миль, вы объявите, что выкрали его у нас и чертежи его будут приложены к каждой книге...

- Что это за устройство?

- Оно помогает людям понимать друг друга.

- Мы прекрасно обходимся без него.

- Вздор! Вы общаетесь при помощи этикеток. Ваши слова - все равно что куча пакетов под рождественской елкой. Вы знаете, от кого они и какой у них размер или форма, а иногда вам даже слышно, как внутри что-то звенит или тикает. Но вы не знаете точно, что именно находится внутри, пока не вскроете пакет. Вот для этого и предназначено наше устройство. Он вскрывает слова и показывает, что внутри. Если каждое человеческое существо, независимо от возраста, происхождения и языка, сумеет понять, чего хочет другое человеческое существо, и к тому же будет знать, что и оно, в свою очередь, будет понято, то не успеешь оглянуться, как мир станет совсем иным.

Филипсо задумался.

- Нельзя станет торговаться, - сказал он наконец, - нельзя будет даже объяснить... если сделаешь что не так...

- Объяснить-то как раз будет можно, - возразил Хуренсон, - соврать будет нельзя.

- Вы хотите сказать, что каждый загулявший супруг, каждый напроказивший школьник, каждый преуспевший бизнесмен...

- Совершенно верно.

- Но это же хаос, - прошептал Филипсо, - развалятся сами устои нашего общества...

- Понимаете ли вы, Филипсо, что вы сказали? - добродушно рассмеялся Хуренсон. - Что ваше общество держится на лжи и полуправде и что, лишившись этой опоры, оно развалится. Вы правы. Возьмем, к примеру, ваш Храм Космоса. Что, по-вашему, произойдет, когда ваша паства узнает правду о своем пастыре и о том, что у него на уме?

- И этим вы меня пытаетесь соблазнить?

Филипсо был настолько потрясен, услышав, как в ответ Хуренсон торжественно обратился к нему по имени:

- Да, Джо, от всего сердца пытаюсь. Ты прав, что наступит хаос, но в вашем обществе он все равно неизбежен. Многие величественные сооружения падут, но на их развалинах не окажется желающих поживиться за чужой счет.

- Уж я-то знаю, - обиженно отозвался Филипсо, - и я не желаю, чтобы всякие проходимцы наживались на моем падении. Особенно когда у них самих ломаного гроша за душой нет.

- Ты плохо знаешь человеческую натуру, Джо, - печально покачал головой Хуренсон. - Тебе никогда не доводилось заглядывать в сокровенные тайники души, где нет места страху и где живет стремление понять и быть понятым.

- А вам?

- Доводилось. Я видел это во всех людях. Я и сейчас это вижу. Но мой взгляд проникает в глубины, недоступные вашему зрению. Помоги мне, Джо, и ты тоже сможешь это увидеть.

- А сам лишусь того, чего добился я с таким трудом?

- Чего стоит эта потеря по сравнению с тем, что ты выиграешь? И не только для себя, но и для всех людей. Или посмотрим на дело с другого конца - может, так тебе будет понятнее. С того момента, как ты откажешься мне помочь, каждый убитый на войне, каждый умерший от инфаркта, каждая минута мучений больного раком - все это будет на твоей совести. Подумай над этим, Джо!

Филипсо медленно поднял глаза от своих стиснутых рук и посмотрел на взволнованное, сосредоточенное лицо Хуренсона. Затем он поднял глаза еще выше