Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но раз мы стремимся сохранить эту адекватность, сразу скажем, что возможные суждения о личности Мухаммеда далеко не все сводятся к тщеславию, эгоизму и склонности к иллюзиям, на которые мы обратили внимание. Не следует от чрезмерных восхвалений правоверных бросаться в другую крайность и столь же рьяно обличать основателя ислама. Может ли человек без хороших качеств иметь друга? Мы видим, что все, кто знал Мухаммеда лучше других, верили ему больше, чем кому-либо. Хадиджа ни разу не усомнилась в нем — впрочем, она может быть просто преданной женщиной. Абу Бекр — вот лучшее доказательство, а он никогда не колебался в своей преданности. Абу Бекр верил в пророка, и очень сложно тому, кто читает историю этих дней, не верить Абу Бекру. Али также рисковал жизнью ради пророка в его самые трудные дни. Мухаммед ни в коем случае не был самозванцем, хотя временами в своем тщеславии он вел себя так, словно бы Аллах всецело был в его распоряжении и что его мнение всегда было и мнением Бога.
И если его запятнанная кровью страсть к Сафие может вызвать лишь удивление и отвращение в наших современных умах, его любовь к маленькому Ибрагиму, сыну Марии-египтянки, и его неудержимая скорбь, когда мальчик умер, встретят искреннее человеческое сочувствие.
Он гладил руками землю на маленьком могильном холмике. «Моему раненому сердцу легче от этого, — говорил он. — Хоть мертвый этого и не почувствует, это утешение для живого».
За год до смерти, в конце десятого года хиджры, Мухаммед совершил свое последнее паломничество из Медины в Мекку. Он обратился там с величественной проповедью к своим людям. Существуют различные мнения относительно аутентичности передачи этих слов в мусульманской традиции, но не приходится сомневаться в том, что мир ислама, мир, который насчитывает сейчас триста миллионов человек, и поныне принимает их за правило жизни и в значительной степени соблюдает их. Читатель непременно обратит внимание на то, что первый параграф этого поучения сметает всякую вражду и кровавые раздоры между последователями ислама. Последний же приравнивает мусульманина-негра к халифу. Возможно, эти слова нельзя назвать настолько же проникновенными, как слова Иисуса из Назарета, но они также помогли установить в мире традицию достоинства и равенства в отношениях между людьми, они дышат величием, и, самое главное, они человечны и осуществимы в повседневной жизни. Они создали общество, более свободное от повсеместных в те времена жестокости и социального угнетения, чем любое из прежних обществ в мире.
«О люди! Внемлите моим словам, ибо не знаю, буду ли я с вами и в следующем году. Ваши жизни и достояние ваше да будут священны меж вами и неприкосновенны до конца времен.
Господь уготовал каждому из людей долю в его наследии; и завет этот неподвластен прихотям наследников.
Ребенок да принадлежит его родителю; а нарушитель брачных уз да будет побит камнями.
Тот же, кто лжесвидетельствует против своего отца, или против своего господина, да падет на него проклятие Бога, ангелов и всех людей.
О люди! Ваше право — на жен ваших, и у них есть право на вас. Требуйте от них, да не оскверняли ложе ваше и избегали непристойного. Если они не воздержатся — в вашей власти заточить их в отдельном помещении и бить их плетью, но без жестокости. Но если они воздерживаются, тогда одевайте их и питайте их, как подобает. И обращайтесь с ними хорошо, ибо они при вас, как пленницы и невольницы; вы взяли их по закону Бога и обладаете ими по слову Бога.
А с рабами вашими — смотрите, чтобы вам питать их той же пищей, что едите сами, и одевать в то же, что носите сами. И если провинятся виной, которую вы не пожелаете простить, тогда продайте их, ибо они — слуги Господу, и да не будут мучимы.
О люди! Внимайте речам моим и постигайте слова мои. Знайте же, что мусульманин — брат мусульманину, и все мусульмане — равны как братья».
Это настоятельное требование добросердечия и почтительности в повседневном обиходе — одно из главных достоинств ислама, но далеко не единственное. Не менее важен и тот бескомпромиссный монотеизм, свободный от какой-либо национальной ограниченности иудаизма, на котором настаивает Коран. Ислам с самых своих истоков был неуязвим для любых теологических нагромождений, которые разделили и запутали христианство, скрыв под собой дух Иисуса. И третий источник силы ислама заключался в том, что в Коране тщательно и в деталях было прописано, как следует молиться и совершать обряды. Сюда следует отнести и ясное указание на то, что особое значение, придаваемое Мекке, — не более чем условность. В центре акта богослужения был и до сего дня остается сам правоверный. Никакой лазейки не было оставлено, чтобы освященный жрец прежнего образца мог проникнуть в эту новую веру. Это была не просто новая вера, новая пророческая религия, подобная религии Иисуса во времена Иисуса или же религии Гаутамы при его жизни. Она была утверждена так, чтобы остаться таковой и по сей день. Ислам до сего дня имеет множество богословов, учителей и проповедников, но он не имеет жрецов.
Ранний ислам переполнял дух доброты, щедрости и братства. Вдобавок это была простая религия, в которой не было ничего недоступного пониманию. Ей было присуще рыцарское благородство пустыни, и она прямо обращалась к самым непосредственным чувствам, присущим каждому человеку. Против новой веры выступили иудаизм, который воздвиг вокруг Бога непреодолимую для людей других народов стену; христианство, которое тогда только и занималось, что рассуждало о тонкостях доктрины и преследовало ереси, сути которых простой человек не в силах был уразуметь. Против ислама был и маздаизм, культ магов-зороастрийцев, добившихся распятия Мани.
Большинство людей, которые откликнулись на призыв ислама, не слишком волновало, был Мухаммед святым или нет, совершал ли он сомнительные поступки или был безупречен. Их привлекло то, что его Бог, Аллах, пройдя проверку в их сердцах, действительно оказался Богом праведности. В искренности
