Юрий снова спросил:

– Вы молчите, а я ничего не понимаю. Можете сказать наконец?! Фитин Наконец очень тихо ответил:

– Он арестован…

– Не понимаю, кто?

– Тот, кто по твоему мнению должен был сидеть «у пульта»!

– И что с ним случилось?

– Я же сказал…

– Источник серьёзный?

Павел Михайлович кивнул:

– Вполне.

– Провокация! Будьте осторожны… Такими вещами не шутят! Но если это правда, тогда, извините, конец державе! Попомните мои слова.

…В Алма-Ату Фитин не улетел. Сообщение оказалось верным.

Уже через день об этом говорила вся Москва. Кое-кто даже подробности рассказывал. Как Жуков и ещё какой-то генерал его скрутили и увезли в военную комендатуру Москвы.

В послесталинское время среди первых секретарей и генсеков ЦК КПСС Маленкова, Брежнева, Андропова, Черненко выделялся Хрущёв.

Громогласное заявление Никитой Сергеевичем о серьёзных ошибках Сталина, потрясло страну и мир. Многие дела усопшего генералиссимуса были осуждены. Из Мавзолея его гроб, который стоял рядом с гробом Ленина, был вынесен и захоронен в земле рядом с Кремлёвской стеной. Оставался, правда, вопрос о том, кто разоблачил вождя. Ведь Никита Сергеевич, занимал при Сталине самые высокие государственные должности, никогда не перечил вождю… Придя к власти, совершил немало ошибок, за что в 1964 году был смещён со всех должностей…

В уютном ресторане столичного Дома литераторов на праздновании Дня Победы на торжественном собрании в президиуме сидели маршал бронетанковых войск Ротмистров и маршал Советского Союза Соколов, первый секретарь Фрунзенского райкома партии Фурцева, а также известные в стране писатели и поэты Константин Симонов, Сергей Михалков и другие.

С первым словом выступил Константин Симонов. Вслед за ним Сергей Михалков, Екатерина Фурцева и по очереди оба маршала Советского Союза, затем и ряд писателей.

Собрание проходило на высшем уровне с соответствующими торжественной обстановке тостами.

Через некоторое время Фурцева покинула зал. В числе провожавших был и Котельников. Она взяла его под руку и вдруг тихо спросила:

– Чем тогда кончилось с патриаршими деньгами?

– Более трёх лет они пролежали у меня в сейфе. Никто не решился брать. Тогда я был вынужден вернуть их государству…

– Правильно поступил!

– Через автомобильный магазин…

– Как, как? – удивлённая ответом, переспросила Фурцева.

– Купил «Волгу».

Неожиданно она резко остановилась, молча посмотрела на сопровождавшего и незаметно для окружающих, пожала ему локоть руки. Как бы в знак одобрения.

Вечером Котельникову позвонил помощник Ковпака Владимир Алексеевич Неверович. Сообщил, что находится в гостинице «Москва» и что завтра должен прибыть самолётом из Праги Сидор Артемьевич. Оказывается, в течение почти месяца он находился там на лечении по приглашению правительства Чехословакии.

Котельников из прессы и радио знал, что в Чехословакии находится правительственная делегация СССР во главе с Хрущёвым.

Владимир Неверович по телефону пояснил, что прибыл в Москву для встречи Ковпака и что он спросил, в Москве ли Колесников?

– Полагаю, что ты должен поехать на аэродром встретить его. Вместе со мной. Как, Юра, ты смотришь на такое предложение?

– Спасибо, Володенька, разумеется, согласен.

Во Внуково-2 Неверович и Котельников стояли у огромного окна и смотрели, как приближались прилетевшие с Хрущёвым его супруга и шедшие рядом министр обороны СССР маршал Советского Союза Малиновский, симпатичная казашка (очевидно, была в составе советской делегации) и Ковпак – в белом чесучёвом пиджаке с портфелем в руке.

Котельников обратил внимание, что Сидор Артемьевич был расстроен, возможно, плохо себя чувствовал, хотя на вопрос, как самочувствие, ответил:

– Лучше всех.

Но это было явно не так. Владимир Неверович согласился с Котельниковым. Оба расстроились…

Тут вдруг какие-то молодые люди бегом обогнали Ковпака, шедшего со встретившими его…

– Охрана это, – не успел договорить Неверович, как из-за угла появился Хрущёв. Ковпак и встречавшие остановились. Подойдя, Хрущёв обратился к Ковпаку:

– Мне сообщили, что на завтра намечена охота. Предлагаю вам, Сидор Артемьевич, задержаться на денёк и принять с нами участие в охоте…

– Мыкит Сергеевич! – ответил Ковпак. – Дякую за приглашение, але ж не смогу к моему огорчению принять участие. Вон братва кажет, що богато людин меня у Киеве чакают з усякими просьбами. Некоторые даже у сквере що у Верховного Совета создали очередь и ночуют на скамейках у сквере, дожидаясь приёма. Провожу его два раза в месяц для граждан … Так што, прошу прощения, Микит Сергеевич…

Хрущёв охотно согласился:

– Раз народ требует встречу – нельзя отказывать. Передайте мой нижайший поклон украинцам и до побаченья!

Котельников и Неверович вместе с Ковпаком подошли к машине. Ковпак сел рядом с водителем «ЗиС-110», Неверович в глубине на заднем сиденьи, а Юрий откинул небольшой стульчик у спинки переднего сиденья и уселся буквально лицом в затылок Ковпаку.

– Жаль, Сидор Артемьевич, что отказались от приглашения товарища Хрущёва принять участие в охоте, – тихо сказал Юрий. – Может быть, и я бы поехал с вами…

– Да пошёл вин… – произнёс Ковпак и крепко матюгнулся.

Юрий обомлел. Слегка ткнул Сидора Артемьевича в плечо. Поскольку водитель наверняка из «безпеки».

Ошеломлённый Неверович замер.

В номере Ковпака в гостинице «Москва» по велению Сидора Артемьевича Юрий вызвал официантку. Когда она пришла, Сидор Артемьевич сделал заказ в ресторане на троих с доставкой в номер, но Неверович почему-то отказался и почти тут же ушёл.

Пока ждали заказ, Юрий стал извиняться:

– Это я виноват, – признался он, – что вы так отреагировали на мое глупое сожаление о неучастии в охоте… И извините, что слегка ткнул вас в спину, когда ругнулись в машине. Водитель ведь из известной вам организации…

Во время трапезы с коньяком ларчик открылся. Оказалось, что ещё до прибытия правительственной делегации с Хрущёвым в Прагу правительство Чехословакии сделало Ковпаку подарок – охотничье ружьё с третьим нарезным стволом и оптическим прибором, как у снайперов. Ружьё было с инкрустациями и необыкновенной отделкой. Дед (так между собой боевые друзья называли Ковпака) показал это ружьё Котельникову. Редчайший экземпляр!

Вручая его Ковпаку, министр сельского хозяйства сказал, что в настоящее время в стране наложен запрет на охоту. Но в порядке исключения решено дать на отстрел одного лося. Дескать, надо же опробовать ружьё!