Хм. Вот о законах лучше поговорим в следующей главе. А пока подумаем над прочитанным ранее.

Вы подумали? Я тоже подумал.

Спрашивать о сделанных вами выводах не буду. Вы люди умные, и сами великолепно разберётесь. И о своих собственных выводах я тоже промолчу.

А сейчас мы вместе помозгуем вот о чём.

Есть страны богатые. А есть — бедные страны.

Почему так получается?

Ага, понял. Вам лично это неинтересно. Судя по выражению вашего лица, это вам совершенно ни к чему. Ведь ваша страна богата. И какое вам лично дело до каких-то там бедных стран?

Человечество платит огромную цену за бедность. Годы жизни, потерянные из-за младенческой и детской смертности, болезней, которые можно было предотвратить, и из-за общего низкого уровня продолжительности жизни, складываются в чудовищные цифры.

Человечество платит огромную цену за бедность… А ведь это страшная правда, о которой далеко не каждый знает. И тем более думает.

Половина населения Земли имеет доход менее 2 долл. в день.

А вот вам ещё информация для размышления.

Разрыв между бедными и богатыми на нашей планете сегодня достиг рекордной величины и продолжает расти.

Разрыв между бедными и богатыми людьми… Разрыва между бедными и богатыми странами… И разрыв между бедными и богатыми детьми… Чем это чревато?

Ну, умные люди понимают… Прочим же втолковать трудно. Может, они на слово поверят? Что это очень рискованно и крайне опасно.

Нынешний всё возрастающий разрыв между богатыми и бедными странами=всё возрастающая вероятность грядущей мировой бойни. Которая переплюнет обе вместе взятые мировые войны.

Но почему одни страны богатеют, а другие — беднеют?

Давайте для начала вспомним, как нынешние богатые страны разбогатели.

Многие современные люди железобетонно уверены, что нынешним богатым странам помог разбогатеть свободный рынок. Правда ли это?

Ну разумеется, нет. Просто потому, что никакого «свободного рынка» не существует. И никогда не существовало.

Свободного рынка не существует. Любой рынок имеет определенные правила и рамки, которые ограничивают свободу выбора. Если с виду рынок представляется свободным, это только потому, что мы всецело принимаем лежащие в его основе установления, так что даже не замечаем их. Не существует объективного способа определить, насколько рынок «свободен». «Свободный рынок» — понятие политическое. Традиционное заявление рыночных экономистов, что они стремятся защитить рынок от политизированного вмешательства правительства, несостоятельно. Правительство так или иначе всегда вовлечено в происходящее на рынке, и экономисты-«рыночники» столь же политически ангажированы, как и все остальные. Преодолеть миф об объективном существовании «свободного рынка» — первый шаг к пониманию капитализма.

В 1819 году на обсуждение британского парламента был вынесен новый законопроект, регламентирующий детский труд: Акт о регулировании труда на бумагопрядильных фабриках. По современным меркам, предложенный закон был удивительно «скромен». Он запрещал принимать на работу маленьких детей — то есть, тех, кому еще не исполнилось девяти лет. При этом детям постарше (в возрасте от десяти до шестнадцати лет) по-прежнему разрешалось работать, но количество рабочих часов для них сокращалось до двенадцати в день (да, с детишками начали обходиться очень мягко). Новые правила относились только к бумагопрядильным фабрикам, которые, по общему мнению, славились особенным пренебрежением к здоровью рабочих.

Предложение вызвало большую полемику. Противники видели в нем нарушение незыблемости свободы заключения договора и, тем самым, подрывание самих основ свободного рынка. Обсуждая законопроект, некоторые члены палаты лордов высказывались против на том основании, что «труд должен быть свободным». Их аргумент гласил: дети хотят работать (и им нужна работа), а владельцы фабрик хотят принимать их на работу, так что же в этом плохого?

Сегодня даже самым горячим сторонникам свободного рынка в Британии и других богатых странах и в голову не придет снова включить детский труд в пакет требований либерализации рынка, которой они так жаждут. Однако до конца XIX — начала XX века, когда в Европе и Северной Америке были введены первые серьезные ограничения на использование детского труда, многие уважаемые люди рассматривали регулирование детского труда как противоречащее принципам свободного рынка.

При таком подходе «свобода» рынка так же субъективна, как для влюбленного красота его возлюбленной. Если вы считаете, что дети должны быть лишены необходимости работать, и это их право важнее, чем право владельцев фабрик нанимать того, кого они считают наиболее выгодным нанимать, то вы не станете усматривать в запрете на детский труд нарушение свободы рынка рабочей силы. Если же вы уверены в обратном, то будете наблюдать «несвободный» рынок, скованный неоправданным государственным регулированием.

Нет нужды возвращаться на два века назад, чтобы увидеть, как ограничения, которые мы принимаем как само собой разумеющиеся (и воспринимаем как несущественные «возмущения на поверхности» свободного рынка), на первых порах подвергались жесткой критике за подрыв основ свободной конкуренции. Когда несколько десятилетий назад появились экологические нормы (например, ограничения на выхлопные газы и промышленные выбросы в атмосферу), многие восприняли их в штыки как серьезные нарушения нашей свободы выбора. Противники этих норм задавали вопрос: если люди хотят ездить на машинах, которые загрязняют воздух, или если фабрики считают более грязное производство более прибыльным, с какой стати правительство должно препятствовать им в осуществлении выбора? Сегодня большинство людей воспринимает эти ограничения как естественные. Они убеждены, что действия, наносящие вред другим, пусть даже непреднамеренный (такой, как загрязнение окружающей среды), необходимо сдерживать. Многие также понимают, что бережное расходование энергетических ресурсов — разумно, поскольку далеко не все из этих ресурсов возобновимы. Да и влияние человека на климатические изменения тоже нелишне было бы снизить.

Если степень свободы одного и того же рынка различными людьми оценивается по-разному, то значит, объективного способа оценить, насколько свободен этот рынок, не существует. Иными словами, свободный рынок — это иллюзия. Если некоторые рынки с виду кажутся свободными, то только потому, что мы всецело одобряем ограничения, на которых они базируются, и поэтому эти ограничения становятся для нас незаметны.

Мы замечаем предписание, когда не разделяем стоящих за ним моральных ценностей. Введение в XIX веке федеральным правительством США высоких тарифов, ограничивших свободу торговли, возмутило рабовладельцев, которые, в то же время, не видели ничего дурного в свободной торговле людьми. У тех, кто был убежден, что люди могут являться собственностью, запрет на торговлю рабами вызывал такие же возражения, как ограничение торговли промышленными товарами.

Перечитал я вот эти слова умного человека и ещё раз убедился в своём мнении. Что апологеты так называемого свободного рынка просто вешают всем лапшу на уши. Мне такое украшение на ушах не нравится. А вам, читатель?

Итак, нынешние богатые страны стали богатыми вовсе