оттолкнувшись ногами, я подпрыгнул и завис, опершись на порог выпрямленными руками. При этом я слышал, как от толчка рухнула моя хлипкая пирамида. Ценой невероятных усилий мне кое-как удалось дотянуться коленом до бокового края проема и, наконец, втащить корпус внутрь помещения. Не веря в одержанную победу, я лежал на полу, совершенно обессилевший, но преисполненный блаженства и гордости. Вот так, по глупости, из-за наивной беспечности, я едва не стал пленником неизвестного, совершенно незнакомого мне мира. Впредь, конечно, надо быть осмотрительным.

Торжествуя победу и при этом коря себя за беспечность, я решил вернуться домой и обдумать, как в следующий раз обследовать открытый мною мир, обеспечив себе полную безопасность.

Но тут меня ждал новый ошеломительный сюрприз. Я не обнаружил знакомого выхода в подвал. На его месте была сплошная серебристая стена. Бешено заколотилось сердце. Ну вот! Доэкспериментировался! Как школьник! Что теперь делать, черт побери?! Подойдя к месту, на котором раньше был проход в бабушкин шкаф, я тщетно шарил по стене, отдавая мысленные команды открыться. Устав, я бросил это бесполезное занятие и стал ходить кругами по периметру помещения в надежде, что выход появится сам по себе точно так же, как и исчез. Должен ведь он был куда-то деваться? В конце концов, по закону Мерфи, что само ушло, то непременно само и вернется. Правда, это относят в основном к вредным явлениям, но ведь логично предположить, что-то же должно выполняться и для полезных. Хотя законы Мерфи утверждают обратное. Однако время шло, я валился с ног от усталости, а выход все не появлялся. Нужно было предпринимать активные действия, но попробуй додуматься, какие именно.

Устав от бесполезной ходьбы, я присел у стола немного отдохнуть и собраться с мыслями. Все вокруг было точно таким же, как несколько часов тому назад: настежь открытый выход наружу, но теперь за ним сияло ослепительное солнце, сквозь иллюминаторы видна была яркая зелень ближайших кустов, деревьев и густой шелковистой травы, колеблемой порывами горячего ветра, а выхода в подвал не было и признака. Да, рановато я стал торжествовать победу. Но если и дальше так сидеть, сложа руки, то домой мне точно не вернуться.

Неожиданно на меня нашло озарение. А что, если попробовать использовать датчики на этом столе? Ведь именно отсюда была воспринята отданная мной команда открыть выход наружу! Да, как я до этого сразу не додумался! Я положил ладони на столешницу, закрыл глаза, сосредоточился и скомандовал: открыться выходу в шкаф! Эту команду я повторял еще и еще, так что ум заходил за разум. Открывая глаза, я с сожалением видел, что ничего не изменилось. После многократного повторения этих бесполезных действий я, наконец, прекратил их и окончательно пал духом. «А, может, я только вообразил, что этот стол воспринимает мои команды?» — подумал я и решил проверить, закроется ли по моей команде выход в забортное пространство, который недавно так успешно открылся.

Я вновь положил на стол ладони и, посмотрев на открытый проем выхода, мысленно скомандовал: закрыться выходу наружу! Спустя несколько секунд округлый проем подернулся легкой дымкой. Она тут же застыла, превратившись в мутноватую пелену, потом начала темнеть от периферии к центру, обрела цвет прилежащей стены и полностью слилась с нею. Через минуту на месте проема ничего не осталось — была лишь совершенно гладкая и сплошная поверхность стены. «Да… кое-что у меня все же здесь получается», — с волнением констатировал я. Однако это было слабым утешением: выход-то в шкаф по-прежнему оставался закрытым.

Внезапно у меня в душе затеплился огонек слабой надежды. Я вспомнил: задняя стенка шкафа восстанавливалась сама собой при закрывании его дверцы. А что если и здесь происходит нечто подобное? Я оглянулся, уже представив себе на прежнем месте гостеприимно открытый выход. Но там по-прежнему была гладкая стена. Я готов был плакать и вопить от отчаяния, но по опыту знал, что ни криком, ни слезами горю не поможешь. Отчаяние повергло меня в прострацию, и я сидел, тупо уставившись в никуда, ничего не видя и не слыша.

Выйдя, наконец, из оцепенения, я стал лихорадочно думать, но ничего нового придумать не мог. Всю жизнь, когда мои действия не давали результатов, я, чтобы как-то поддержать в себе активность, повторял их снова и снова, пока мне не являлась новая идея, порой очень даже плодотворная. Так же и в этот раз — предприняв все возможные действия в поисках желаемого результата, но не достигнув цели, я начал все сначала.

Усевшись поудобнее, я уже в который раз положил ладони на столешницу и сосредоточился, вообразив, как открывается проем выхода в мой подвал. Через несколько минут я без тени надежды боязливо оглянулся и не поверил своим глазам. К моему великому удивлению, проем был открыт. Не помня себя от радости, я опрометью кинулся к нему и мигом очутился в бабушкином подвале, который теперь показался мне таким милым, уютным и гостеприимным, как никакой другой уголок на свете.

Я вышел из подвала, торжествуя победу в серьезной борьбе за жизнь. Как сейчас модно говорить в подобных случаях, с большой дозой адреналина в крови. Но я не люблю этого выражения, тем более, что дело здесь, по-моему, совсем не в адреналине. Ибо недавно я прочел в научно-популярной статье, что непосредственная инъекция адреналина в кровь подобных ощущений у человека отнюдь не вызывает.

Я так долго провозился, обследуя местность за пределами загадочного помещения, похожего на НЛО, а потом в борьбе за возвращение в родной подвал, что совершенно дезориентировался во времени. Поэтому меня несколько удивило, что уже светает, и мои часы показывают половину седьмого утра.

VI

После столь смелой вылазки я понял, что был по-мальчишески самоуверен и не по возрасту опрометчиво подвергал себя огромному риску. Ведь я располагал слишком скудной информацией об этом треклятом шкафе, тем более о том помещении, которое я теперь условно именовал НЛО. А о пространстве за его пределами я не знал вообще ничего.

Для систематизации результатов наблюдений мне захотелось все их немедленно занести в ноутбук. Кроме того, я решил теперь не расставаться со своим коммуникатором и заносить в него новые сведения прямо на месте, «по горячему следу». Только сейчас я по-настоящему оценил эту вещь, ибо она позволяла оперативно фиксировать текстовую и речевую информацию, а также фотоснимки и видеоизображения.

Я включил ноутбук и начал с того, что создал в нем директорию под названием «Шкаф». В нее я намеревался помещать все, что касалось пресловутого шкафа. Прежде всего, я организовал