— Много ты знаешь! Тоже мне, психолог выискался!

— Ладно, Юлька, не злись. У тебя есть алиби, и беспокоиться тебе не о чем. Юрку, конечно, жалко.

— Чего его жалеть! — не выдержала Юля.

— Так человек все же. И парень он был неплохой. А то, что у вас не сложилось…

— У нас все сложилось! У нас все было хорошо, пока эта краля в его жизни не появилась! — Юля сорвалась на крик. — И чего он в ней нашел?! Курица мороженая!

— Почему курица, да еще мороженая?

— Ты ее видела?

— Нет.

— Тогда и молчи!

— Ладно, Юля, я тебя в известность поставила. Долг подруги выполнила, — философски произнесла Женя, — а тебе я советую успокоиться: то, что случилось, уже случилось, и никто из нас над прошлым не властен.

— Сама додумалась или кто подсказал?

— Не знаю, — призналась Женя, — наверное, жизненный опыт подсказал. Пока, — и она положила трубку.

Юля же швырнула свою в ярости.

— Долг подруги она выполнила, — прошипела Лопырева и упала на диван. Минуту Юля сидела, уставившись в одну точку на стене. А потом заплакала злыми слезами: — Ну, чего, чего им всем от меня надо?!

Она вспомнила приходившего к ней следователя, и рыдания ее усилились.

Следователь Юлии не понравился. Он не обратил ни малейшего внимания на ее красоту, не отреагировал на флирт, не проявил сочувствие, когда она «сделалась без чувств». Вместо того чтобы жалеть ее и успокаивать, он надавал ей по щекам и облил водой.

— Чурбан бесчувственный! — вырвалось у нее.

Ну, за что ей все это?!

Она вспомнила Юрия. И чего, чего мужикам надо?! В том, что она красавица, Юлия никогда не сомневалась. А какую она ему акробатику устраивала в постели! Другой бы на седьмом небе был, а он ей: «Извини, Юля, но я встретил и полюбил другую».

— Извини?! Чтоб он треснул! — закричала она, забывая, что Ставрова уже нет в живых.

Юля чуть ли не с рождения была уверена, что все вокруг должны выполнять ее желания, ведь родители именно так и поступали. А уж мужчин сам бог создал для того, чтобы они зарабатывали деньги и создавали ей условия для комфортной жизни без проблем. Хотя отыскать обеспеченного мужчину не так-то легко, а потом еще нужно, чтобы он проглотил наживку…

Коля Бородулько был симпатичным и щедрым, но денег у него, по Юлиным понятиям, было недостаточно. А вот Юра был то, что надо. И надо же было такому случиться — сорвался с крючка в тот момент, когда Юля уже думала о свадьбе. Сначала она даже не могла поверить своим ушам, а потом сорвалась с катушек.

Когда опомнилась, хотела вернуться к Коле, надеясь расшевелить его и заставить расширить бизнес, чтобы зарабатывать все больше и больше денег, но он уже был с другой…

Юля не стала обкладывать его красными флажками, понимая в глубине души, что Колю не расшевелить… Нет в нем азарта, и бизнес он рассматривает точно так, как многие место работы на предприятии — отработал смену, получил зарплату и радуйся жизни.

У Юли уже не было сил рыдать в голос, и она затихла. Ей было безумно жаль себя. Теперь, когда Юры нет, нужно все начинать сначала.

Юля посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась, спрыгнула с дивана и помчалась в ванную.

— Ведь ничего не потеряно, — убеждала она себя через полчаса, наливая в крепкий кофе немного коньяка.

Она вспомнила Максима Переверзева — единственного сына владельца сети аптек «Здоровее здорового».

«Уж этому я не дам уйти», — решила она.

Юлия рассуждала так: конечно, жаль, что пока хозяин бизнеса отец, но рано или поздно все достанется Максиму. Парень и сейчас прекрасно обеспечен — шикарная квартира в элитном доме, новый «БМВ», прекрасно одет и ходит в дорогие клубы.

«Вот только Толику знать о Максиме совсем необязательно», — испуганно, как тетерка из травы, взлетела из подсознания мысль.

«Толик — это проблема», — подумала она уже спокойнее. Толик просто приклеился к ней еще со школы. Конечно, временами было очень удобно иметь его под рукой. И в то же время его привязчивость тяготила.

Юля поправила прядь волос, упавших на лоб, допила кофе и вздохнула с сожалением:

— И зачем я, дура, переспала с ним… Обнадежила по глупости… Через минуту, хитро улыбнувшись, добавила: — До чего доводит бабья жалость. — И успокоила сама себя: — Ничего, уж с Толиком-то я как-нибудь справлюсь. Как там поется в старом фильме про Буратино — «На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь…»

Юля вымыла чашку, подошла к окну и распахнула его настежь.

«Как хорошо, — подумала она, — весна!»

В комнату хлынул аромат распустившейся во дворе черемухи.

— Король умер! Да здравствует король! — расхохоталась она.

Сегодня вечером у нее свидание с Максимом, и она непременно очарует его — решила Юлия, настраиваясь на боевой лад.

Максим казался ей более легкой добычей, чем Коля с его философским отношением к жизни или Юрий с его любовью к классической музыке и театру.

«Пожалуй, уже пора укладывать мальчика в постельку», — цинично подумала она с прежней самоуверенностью.

Когда Любава вошла в отдел, на месте был только Дмитрий Славин, или, как его звали за глаза, блондин с ореховыми глазами. Глаза его и впрямь по цвету напоминали плоды местного орешника, растущего за Волгой.

Дима кивнул на приветствие Любавы и снова уткнулся в монитор компьютера, на котором проплывали одна за другой какие-то картины — портреты, пейзажи, несколько натюрмортов. Залесская подошла ближе и тоже стала их с интересом рассматривать.

— И кто автор? — спросила она.

— Тебе нравится? — спросил он вместо ответа.

— Давай посмотрим еще раз, помедленнее, — попросила она.

— Давай, — покладисто согласился он, пододвинул ей второй стул и развернул изображения на весь экран.

Любава присела рядом и стала внимательно рассматривать картины.

— Мне вот эта нравится, — говорила она время от времени.

Дмитрий кивал: «Мне тоже», — и начинал рассказывать о технике достижения того или иного эффекта.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила она.

— Во-первых, в детстве я учился в художественной школе, а потом мой отец владеет небольшой художественной галереей.

— Какой? — спросила Любава.

— «Вишневая роща» на улице Гоголя.

— Я там была два раза на выставках молодых художников.

— Да, они там часто проходят. Отец ищет таланты среди молодых.

— А почему ты пошел в полицию? — спросила Любава.