На этом острове (позже его назовут островом Симушир) и возник первый заговор уже против самого Бениовского. Несколько человек из беглого экипажа, испугавшись неизвестности, решили заслужить прощение властей, сдав всех остальных беглецов. Напомним, что на борту галиота «Святой Петр» были два штурманских ученика, взятых заложниками, Герасим Измайлов и Филипп Зябликов. При нахождении галиота у острова Симушир им было поручено описать гавань, в которой стоял «Святой Петр», и нанести ее на карту. Они-то и организовали заговор: почти все члены экипажа сошли на берег, и можно было незаметно пробраться на судно, обрубить якорные канаты, поднять паруса и увести судно на Камчатку, чтобы потом вернуться оттуда с казаками и солдатами за бунтовщиками. Вдвоем такую задачу выполнить было не по плечу, поэтому пришлось вовлекать в заговор и матросов с промышленниками. Яков Рудаков, на общую беду, решил вовлечь в заговор матроса Алексея Андреянова, который, между прочим, был единомышленником Морица и стал им одним из первых, когда графа еще везли на поселение в Большерецк. Вот тот и сообщил о новой опасности Бениовскому. Сначала Мориц приказал расстрелять заговорщиков, но потом изменил свое решение и устроил им публичную порку кошками (плетьми), а затем приказал высадить на берег. Измайлов, как руководитель, был брошен на необитаемом острове, а Филипп Зябликов только бит кошками.

Сколько именно человек участвовало в заговоре, сейчас сказать трудно. Опубликованные сведения исходят от бывших участников мятежа. Назывались разные цифры – и три, и десять, и даже пятнадцать человек. Факт тот, однако, что Бениовский высадил лишь трех заговорщиков. Ссадили их на том же необитаемом острове Курильской гряды, ныне называемом Симушир, у берегов которого и произошла попытка предательства. 29 мая в 9 часов вечера галиот «Святой Петр» покинул остров, на берегу которого остались штурманский ученик с галиота «Святая Екатерина» Герасим Измайлов и камчадалы из Катановского острожка супруги Алексей и Лукерья Паранчины. Они в 1772 году вернулись на Камчатку. Их арестовали и отправили под караулом в Иркутск, где долго допрашивали и освободили только в 1774 году после распоряжения генерал-прокурора Сената А.А. Вяземского.

Пройдет семь лет, и о начальном этапе плавания камчатских бунтарей Герасим Измайлов расскажет английскому капитану Джеймсу Куку (1728—1779). В октябре 1778 года вновь принятый на морскую службу Герасим Измайлов на острове Уналашка встретился с капитаном Куком, корабли которого в поисках северного морского прохода из Тихого океана в Атлантический обошли берега Аляски и Чукотки. Измайлов передал Куку все, что он знал о северной части Тихого океана. Кое-где он исправил карты, составленные Куком, и дал скопировать свои. Между прочим, Кук просил его передать в Британское Адмиралтейство составленную им карту восточного побережья Северной Америки. В обмен на рекомендательное письмо к камчатским властям Кук подарил Измайлову свою шпагу. Затем Кук ушел на юг, к Гавайским островам; до гибели великого капитана оставалось меньше четырех месяцев….

Мы должны сказать читателям, что историки по-разному указывают место Курильской гряды, куда большерецкие беглецы на галиоте «Святой Петр» заходили, чтобы запастись водой и топливом. Д.Н. Блудов называет Семнадцатый остров (Чирпой), а С.В. Максимов – Четвертый (Маканруши). Японский писатель Окамото Рюуносукэ, составитель краткого жизнеописания Бениовского, говорит, что большерецкий корабль заходил на остров Симушир. Рюуносукэ упоминает о прекрасной симуширской гавани. Это, вероятно, похожая на полумесяц бухта Броутон, остаток древнего кратера, наполненного спокойными водами. Она лежит на севере Симушира. По нашим данным, именно на Симушир и заходил «Святой Петр», совершая свое пиратское плавание.

Первое посещение русским кораблем Японии

Плавание галиота «Святой Петр» продолжалось вдоль Курильских островов. Вскоре на галиот обрушивается шторм. Плохо закрепленные в трюме грузы сорвались, и «Святой Петр» чуть не опрокинулся. Однако все обошлось, и Бениовскому удалось дойти до Японии. Но в Японию иностранные корабли не допускались. Тем не менее беглецы добрались до острова, на котором жили японцы. Беглецам нужно было испечь хлеба. Японцы отбуксировали корабль в удобную бухту, привезли воды, пшена, но на берег не пустили, хоть русские, знавшие по слухам, что японцы допускают в свою страну голландцев, пытались убедить их, что «Святой Петр» – судно голландское и идет в Нагасаки. Хлеба напекли на другом японском острове, где их встретили радушно, даже снабдили свежими овощами. Так Бениовскому удалось побывать в нескольких японских бухтах и запастись дровами, продовольствием и водой.

Именно в это время Япония была предупреждена о возможной экспансии России на Дальнем Востоке, благодаря письмам графа Мауриция Августа фон Бениовского. Первая гавань, где бросил якорь «Святой Петр», находилась в юго-восточной части Японии, в Ава. Местный правитель, стремясь поскорее избавиться от незваных гостей, снабдил их достаточным количеством риса, воды и соли. Он принял также и с оказией переслал сегуну (правителю Японии) два письма на немецком языке, адресованных директору голландской фактории в Нагасаки. Очевидно, Бениовский надеялся на посредничество голландцев перед японским императором, с тем чтобы остаться в Японии на срок, достаточный для заключения какой-нибудь выгодной торговой сделки.

И «Святой Петр» продолжал плавание в японских водах. В ночь на 3 июня он снова попал в сильный шторм. Но благополучно пройдя Японское море, 7 июля 1771 года «Святой Петр» достиг острова Сикоку – наименьшего по площади и населению острова из четырех больших японских островов. После краткой остановки у берегов провинции Тоса он бросил якорь в Осима, к югу от острова Кюсю. Этот «корабль свободы», корабль мятежников и изгнанников, «Святой Петр», стал первым русским кораблем в южных морях Тихого океана.

В порту субтропического острова Осима в архипелаге Рюкю в Восточно-Китайском море Бениовский также предупредил голландцев на острове Дэдзима о русской угрозе. Из порта Осима Мауриций Август фон Бениовский послал директору голландской фактории еще четыре письма. В трех письмах он благодарил за провиант, полученный от японцев в Ава и Осима. Четвертое, последнее и неизмеримо более важное послание получило впоследствии широкую известность в Японии как предостережение графа Бенгоро (так себя именовал тогда Бениовский), где были раскрыты «захватнические» планы императора всероссийского (на самом деле – несуществующие планы).

Вот выдержки из того предостережения: «Высокочтимые и благородные господа, офицеры славной республики Нидерландов! Жестокая судьба, долгое время носившая меня по морям, вторично привела меня в японские воды. Я сошел на берег в надежде, что мне, быть может, удастся встретиться здесь с вашими превосходительствами и получить вашу помощь. Я поистине весьма огорчен, что не имел возможности переговорить с вами лично, ибо располагаю важными сведениями, которые хотел вам сообщить. Высокое уважение, которое я питаю к вашему славному государству, побуждает меня поставить вас в известность, что в этом году два русских галиота и один фрегат, выполняя тайный приказ, совершили плавание вокруг берегов Японии и занесли свои наблюдения на карту, готовясь к наступлению на Мацума (Хоккайдо. – Авт.) и прилегающие к нему острова, расположенные на 41° 38´ северной широты, наступлению, намеченному на будущий год. С этой целью на одном из Курильских островов, находящимся ближе других к Камчатке, построена крепость и подготовлены снаряды, артиллерия и провиантские склады. Если бы удалось переговорить с вами лично, я рассказал бы больше, нежели то, что можно доверить бумаге. Пусть ваши превосходительства примут те меры предосторожности, какие сочтете необходимыми, но, как ваш единоверец и ревностный доброжелатель вашего славного государства, я советовал бы по возможности иметь наготове крейсер. На этом позволю себе отрекомендоваться и остаюсь, как следует ниже, вашим покорным слугой.