— Лечу-у-у-у! — завопила дочка и на полной скорости врезалась в нарушителя моего спокойствия.

Он ловко поймал ее за талию и поставил на ноги.

— Ой… — она икнула от страха и попятилась назад.

В карих глазах Влада проскользнула нежность. Он улыбнулся. Обаятельно, приятно, так, что у меня по коже против воли побежали мурашки, заставив вспыхнуть. Тонкий шрам на левой стороне его лица дрогнул, но нисколько не испортил общего впечатления.

— Привет, девочки.

Я не нашлась, что ответить. Он застал меня врасплох, на этот случай я не разработала тактику.

Только сейчас я заметила у него в руках красивый букет белых роз и коробку с дорогущей куклой из новой коллекции.

Влада со страхом рассматривала своего отца.

— Мам, это кто? — произнесла она и с подозрением уставилась на куклу.

— Я твой папа, — спокойно ответил Залесский.

Сердце оборвалось и полетело куда-то вниз. Вот и все. Одной фразой он перерубил все пути к отступлению.

— Папа?.. Тот, что из Италии?

— Нет, не из Италии. Я живу здесь.

— А мама говорила, что мы очень скоро улетим в Италию и у меня будет итальянский папа! — продолжая со страхом рассматривать Влада, тараторила дочь.

Нежность на суровом лице мгновенно испарилась. Влад метнул в мою сторону зловещий взгляд.

— Не будет у тебя никакого папы из Италии! — резко заявил он. — Я твой папа.

Дочка испуганно покатилась ко мне.

— Мам… Кто это?!

— Тот, кто мог бы стать твоим папой, но не стал им, — осторожно ответила я и прижала ее к себе.

— Не стал, потому что мне о тебе ничего не сообщили, — Влад подвинулся ближе к нам и уверенно протянул дочке свою большую руку. — А теперь я здесь. Как только узнал, что у меня есть дочка, так и приехал.

Владюша вытаращила свои карие глазки и недоверчиво коснулась маленькими пальчиками его руки.

— Правда?! А почему тебе не сообщили?

Он пожал мощными плечами.

— Так получилось. Поверь, мне очень жаль, что я не узнал о тебе раньше. Я долго болел, а потом наши с твоей мамой пути разошлись.

— А мы с мамой уезжаем в Италию… — растерянно тараторила Влада. — Навсегда уезжаем!

Влад пронзил меня острым взглядом.

— В какую Италию, Катя?

Я молчала. Сердце колотилось, как бешеное. Я так долго бежала за ним по встречной в своих снах, что теперь, когда он сел рядом с нами, не находила, что сказать. И Влада! Выболтала все тайны сразу.

— Не вижу смысла обсуждать наши дела, — я покачала головой. — Пришел познакомиться, хорошо. Мы рады. Потом будешь присылать нам письма. Захочешь помочь материально — милости просим.

— Ты что, действительно собираешься переезжать в другую страну?

— Есть такое слово — иммиграция. — Спокойно пожала плечами я. — Хочешь помочь материально — отлично, мы будем рады любой помощи, потому что работать я пока не могу. Я массажист, а рука плохо двигается, и боль никак не уходит.

— Тебя надо хирургу показать.

— Нет у меня лишних денег на хирургов! Само заживет.

— Ох, Катя… и когда вы собираетесь уезжать?

— Скоро.

Влад посмотрел на меня. Долго, пронзительно.

— Нечего вам в другой стране делать.

Я усмехнулась.

— Это ты так решил?

— Нет. Это проверенная истина. От себя не убежишь. На чужбине только еще тяжелее будет. Поехали лучше где-нибудь кофе выпьем, познакомимся поближе. Мы ведь… и не знакомы совсем.

Он вдруг улыбнулся.

— Влада, ты пиццу любишь?

Дочка заерзала у меня на руках.

— Люблю.

— Тогда поехали в пиццерию. Ну же, Катя?

Я растерялась. Он так легко разбил мои доводы про переезд в другую страну, что я снова не нашлась, что ответить.

— У нас вещей с собой много. Куда с ними?

— Не переживай, я на машине. Вещи там оставишь.

Он уверенно склонился над ножками Влады и освободил их от роликовых коньков.

— Сапоги я сама! — запротестовала дочка и принялась обуваться.

Влад дождался, когда она обуется и всунул ей коробку с куклой.

— Это мне??? — распахнулись от восторга карие глазки.

— Тебе, кому же еще? — В его взгляде снова вспыхнула нежность. — Дочка у меня одна, и это ты.

— Мне сегодня Тёмка куклу сломал, — вдруг вспомнила она и помрачнела.

Влад нахмурился.

— Надеюсь, он извинился?

Дочка покачала головой.

— Нет.

Я вспыхнула.

— Какой там извинился! Она ему нос сломала! И из садика нас выгнали…

Влад поймал мой взгляд.

— И черт с ним, с садиком! Найдем другой… Я тебе цветы принес. У нас в семье принято приносить белые розы женщине, которая подарила дочь. Я, конечно, опоздал, но все же, они по праву твои.

И вложил мне в руки букет белых роз.

Я вспыхнула.

— А если рождается сын? Что дарят тогда?

Влад улыбнулся.

— Красные розы. Белый цвет характеризует чистоту и нежность, а красный — силу и храбрость.

— А твоя возлюбленная из фонтана знает, что ты сюда поехал? — сорвалось с губ.

Он усмехнулся.

— С Олей мы сами разберемся.

Я поникла. Ввалился в нашу с Владюшей жизнь без разрешения, рассказал ей, что он папа, разрушил привычный уклад, а что делать с Олей, так и не решил!

— Вот и разбирайтесь. Как только я смогу сесть за руль, мы с Владой уедем отсюда. После всего, что случилось, не вижу никакого смысла оставаться в этом городе.

Залесский подмигнул мне.

— Поехали лучше пиццы поедим? Убежать ты всегда успеешь.

Влада стояла рядом со мной и с недоверием посматривала на отца.

Он забрал с лавочки пакет с одеждой дочки и спортивную сумку с роликами.

Указал нам на серый немецкий внедорожник, который недавно доставил меня домой, а потом взял дочку за руку.

— Поехали, Катя. Здесь недалеко.

Его фраза про пиццу, мягкая улыбка, хищный блеск в карих глазах — и мысли о сопернице отошли на задний план. Я снова поплыла. Как тогда, пять лет назад… Даже не поняла, как мы с дочкой оказались в машине на заднем сиденье.

Влада с интересом вертела головой по сторонам, трогала кожаную обивку салона, а я напряженно молчала. От его присутствия я терялась. И ведь он прав — мы совсем друг друга не знаем! Трое суток в разрушенном после осады городе не в счет.