– Беги, дура!

Тонкая, закутанная в черное, а оттого кажущаяся еще более хрупкой, человеческая фигура исчезла под лавиной извивающихся мерзких тел. Накатила тошнота.

Звук – жуткий, шелестящий – раздавался из-под каждого куста. Я неслась к лесу, перепрыгивая через маленькие коричневые смерти, позабыв себя от ужаса. Мир сузился до невидимой тропинки, ведущей за пределы ловушки, до отвратительного влажного шипения, до оглушительного биения сердца…

Что-то мягко ткнулось мне в плечо, оттягивая лямку рюкзака назад. Я повернула голову… и заметалась бессмысленными кругами, раздирая легкие криком.

Полутораметровая тонкая гадина вцепилась в плотную ткань.

– Сдохни, тварь… – Вместо крика из сорванного горла вырвался свистящий шепот. Но в ту же секунду спица в волосах полыхнула холодным огнем, в плечо ударил тупой разряд боли… Скорченное змеиное тельце, будто выжженное изнутри, осталось в траве, а я, полуслепая от ужаса, прыгнула вперед… и провалилась сквозь землю.

Перед глазами мелькнуло сплетение колючих лоз, полуразрушенная каменная кладка… Что-то холодное скользнуло за шиворот.

Снова крик. (Это я кричу?) Груда камней под ногами. Не падать, падать нельзя. (Почему?) Бег вслепую по каменным коридорам, все быстрее, быстрее. Бежать, натыкаясь на холодные стены, падать, набивая шишки, бежать…

(Зачем?)

(Где я?)

…Впечаталась локтем в перегородку, что-то хрустнуло, стена подалась в сторону, кувырком в темноту, ощетинившуюся ступенями…

Бег. Бег. Бег.

Ноги теряют опору, я лечу куда-то вниз.

Вспышка боли.

Темнота. Тишина.

Было холодно и ужасно неудобно. В спину впивалось что-то острое, в лодыжке, той, которую я подвернула, прыгая из окна, поселилась тупая ноющая боль. Стоп. Где я?

Я резко распахнула глаза и села. И – ничего. Та же темнота и тишина, нарушаемая лишь звуком капающей воды. А вдруг я ослепла? Нет, бред…

Воспоминания накатили внезапно. Прекрасная поляна, обернувшаяся смертельной ловушкой, отчаянный крик Максимилиана, его тонкая рука над извивающейся коричневой массой, в бледные пальцы вцепилось сразу несколько тварей. Паническое бегство, осыпающаяся под ногами земля, безумие подземелья. И в завершение – вдохновенный полет с энной высоты.

Чу-удненько.

Я глухо застонала, уткнувшись в ладони. Только без паники. На князя рассчитывать не приходится, хорошо, если сам выживет. Да, шакаи-ар нечувствительны к ядам, но не в таких количествах. Парализованный, он будет беспомощным, и если до него доберется нежить или дикие звери… Не думать, не думать об этом.

Так, проблемы решаем в порядке поступления. С собой бы разобраться…

Осторожно, морщась от каждого движения, я сняла рюкзак и плащ. Встряхнула. На камни упало что-то металлическое. Найти предмет на ощупь получилось не сразу.

Спица. Выпала из прически после того, как я активировала вложенное в нее заклинание. И из-за этой вещицы я прошибала головой стены? Надо что-то срочно делать с нервами.

Теперь – нога. Я, стиснув зубы, ощупала лодыжку, припоминая простейшие диагностические плетения, которым меня учил Дэриэлл, и вздохнула с облегчением. Ничего серьезного, похоже, просто слегка потянула. Потом, конечно, появится отек, но это не страшно. Идти могу – уже хорошо.

Жаль, не видно, куда.

Я истерически хихикнула, представив, как шарю руками в метре от выхода. А ведь такое вполне возможно… Вывод – надо раздобыть свет. Как бы это сделать? Ночное зрение не пройдет, в полной темноте – а здесь царит именно такая – даже шакаи-ар не видят. Да и пытаться корректировать глаза, когда с растяжением простейшим справиться не можешь, чревато последствиями.

Определенно нужен источник света.

«Лампу» и «солнце» я делать не умею. Можно, конечно, попробовать… но в случае неудачи тут все взлетит на воздух. К тому же постоянная подпитка выматывает, а силы мне еще ой как понадобятся. Я механически покатала спицу пальцами. Жаль, разрядилась… хороший был амулет.

Амулет? Ну, конечно! Это же теперь пустышка, ее «заговорить» – раз плюнуть!

Я стиснула спицу ладонями. «Увидеть» нити в полной темноте удалось не сразу – слишком непривычно это было. Но потом дело пошло как по маслу. Нужная «паутинка», наполненная светом, обернулась вокруг металлического стерженька. Первый элемент узора, второй, третий…

Спица нагрелась, запульсировала жаром… и вспыхнула, словно лампочка. Я, щурясь, смотрела на свет, пробивающийся сквозь сомкнутые пальцы. Глаза с непривычки резало, но я ликовала: получилось! У меня получилось сделать собственный амулет! Я подняла светоносную спицу и огляделась.

Судьба забросила меня в подземный зал с высокими, пятиметровыми, потолками. Прямо надо мной зияла дыра. Ух! Оказывается, я еще удачно упала – полет с такой высоты мог закончиться летально. А так – отделалась парой ушибов. Воистину, дуракам везет.

Это из хороших новостей. А из плохих… Я по-прежнему не понимала, где нахожусь и как отсюда выбираться. Обратно в дыру я не полезу, потому что отношения с левитацией у меня крайне скверные, без опоры – живой, недавно сломанной ветки – взлететь просто не получится. А где можно найти живую ветку в подземелье?

Значит, надо идти другим путем. А это возвращает к вопросу: где я? Можно было бы попробовать выбраться обратно по нити, но для этого нужно хотя бы примерно представлять, куда я хочу попасть. Обратно на поляну? Нет, спасибо. Ни за что на свете.

Начинаем рассуждать логически. Поляна находится в сердце древнего леса, о котором люди не подозревают, равейны, шакаи-ар и инквизиция зовут его Срединным, малые народы, вроде ведарси, – Черным, аллийцы – Великим-и-Забытым.

Стоп. Аллийцы жили здесь раньше, значит, ориентироваться надо именно на аллийское название. Аль-кенто’тэаа… Не то чтобы я хорошо знала аллийский… Куда хуже, чем, скажем, универсальное наречие, которое бытовало среди всех магически одаренных – от «академиков» и смотрителей до равейн. Но что-то отложилось в моей бедовой голове еще с тех давних пор, когда мы жили в Приграничном. Мы – это мама, брат и я. У мамы несколько лет были дела в этом городе, что-то связанное с изучением каких-то там редких растений. У нас с Хэлом никаких дел не было. Зато была куча времени и абсолютная свобода передвижения. А чего бояться в «магическом» городке, не маньяков же?

Неудивительно, что через некоторое время нам надоело слоняться по Приграничному, который на проверку оказался совсем небольшим, и мы с братом начали бродить по окрестным лесам, плавно переходящим в аллийские Дальние Пределы. Мне тогда было восемь, а Хелкару, моему брату, – шесть. В один прекрасный день мы заблудились. Не дождавшись нас домой ни к обеду, ни к ужину, мама подняла по тревоге весь городок. Поиск в окрестностях ничего не дал. По счастью, в Приграничном издавна жили не только люди, но и аллийцы. Узнав, что в Приграничном лесу потерялись маленькие дети, они тут же подключились к поискам и даже послали весточку в Дальние Пределы.