– Ваш муж работал в кафе? – уточнил инспектор, сочтя это несколько странным.

– Он – художник… и преподаватель университета в Штатах. Здесь он работал над серией линейных рисунков о жизни сука.

– Где эти рисунки?

Я показала на обрывки бумаги, усеивавшие комнату. Со слезами на глазах смотрела я на разбросанные вокруг клочки, в которые превратились его прекрасные, гениальные рисунки. Лучшее, что он когда-либо создал. Новая веха в его творчестве. И вот теперь… все это разорвано на мелкие кусочки и восстановлению не подлежит.

– Кто порвал эти рисунки? – спросил Муфад.

– Пол, очевидно.

– У вас есть паспорт вашего мужа?

– Нет, разумеется.

– Зачем, по-вашему, он порвал свои работы?

– Это вы у него спросите.

– Но ведь его здесь нет, верно, madame? Месье Пикар доложил, что одна из горничных слышала шум в вашем номере где-то в четыре. Месье Ахмед поднялся наверх, чтобы выяснить, в чем дело, но увидел, что в номере никого нет, все перевернуто вверх дном, всюду свежая кровь.

Он махнул носовым платком с пятном еще не высохшей крови, впитывающейся в хлопчатобумажную ткань.

– С ним кто-то был? – спросила я.

– Этим «кто-то» были вы, madame? – вопросом на вопрос ответил Муфад.

– Я гуляла по берегу, я гуляю почти каждый день в послеобеденное время.

– Кто-нибудь видел, как вы гуляете?

– Нет, я гуляла одна, как всегда.

– Значит, с вами никого не было?

– Я же сказала: я гуляла одна.

– Этому есть доказательства?

– Все ваши доказательства – это инцидент в нашем номере, когда мой муж был здесь, а я ходила на прогулку. Посмотрите, какой здесь беспорядок. Моего мужа ограбили и нанесли ему увечья – это же очевидно.

– Но где же ваш муж теперь, если ему нанесли увечья? Если это было ограбление, почему не взяли оба ваши компьютера? – спросил инспектор, показывая на два ноутбука, лежавшие бок о бок на столе. – И тот дорогой фотоаппарат «Кэнон» у кровати.

Полицейский в форме взял со стола кружку, заглянул в нее и что-то сказал Муфаду. Инспектор забрал у полицейского кружку и вытащил из нее небольшую пачку дирхамов.

– Грабитель непременно прихватил бы эти деньги, что вы неосмотрительно оставили в номере.

Пикар, казалось, был оскорблен этой репликой.

– За двадцать три года, что я управляю своим отелем, – заявил он, – у нас краж никогда не было.

– Все бывает в первый раз, – парировала я.

Пикар с Муфадом обменялись многозначительными взглядами.

– Даже если ваш муж спугнул воров, – заметил Муфад, – и его ударили головой о стену, деньги и электронику они ни за что бы не оставили. Забрали бы все ценное, что попалось им на глаза, а эти вещи лежали на самом виду. И поскольку ноутбуки, фотоаппарат, деньги остались на месте… это несколько странное поведение для воров. Ну и, соответственно, возникает вопрос о местонахождении вашего мужа. Зачем бы грабители, разбив ему голову о стену, уволокли его с собой, а ценную добычу оставили? Логики никакой.

– Но кто-то же наверняка видел, как мой муж покидал отель.

– Одна из юных горничных – Мира – услышала шум в номере, – объяснил Пикар. – Она прибежала вниз, к стойке портье, и подняла тревогу. Ахмед, услышав крики, помчался наверх, увидел в номере весь этот беспорядок и нашел меня. Мы обыскали гостиницу. Вашего мужа нигде нет.

– Но разве не мог он выйти из отеля, пока Ахмед был наверху?

– Мог, – согласился Муфад. – Но не исключено, что между вами и вашим мужем произошла ссора.

– Мы не ссорились.

– Вы обменялись гневными записками, разве нет? Я не читаю по-английски, но месье Пикар перевел их мне, когда позвонил нам.

Из нагрудного кармана своего пиджака инспектор Муфад извлек блокнот в черной виниловой обложке и большим пальцем стал листать его, пока не нашел нужную страницу.

– Одна записка – полагаю, ваша – гласит: «Ты все разрушил, и я тебя ненавижу. Ты недостоин того, чтобы жить». Это ведь вы написали, да?

– Да, я, – тихо ответила я, опустив голову.

– А он вам ответил: «Ты права. Я должен умереть». То есть если, конечно, это он сам написал.

– А кто же еще? – спросила я сердито, снова вспылив.

– Тот, кто, возможно, хотел причинить ему вред.

– Инспектор, давайте уточним. Вы и в самом деле думаете, что у нас с мужем вышла размолвка и я – женщина, которая в пупок ему дышит и физически гораздо слабее него – в пылу ссоры ударила его головой о стену, тайком вынесла его бездыханное тело из гостиницы, но прежде его почерком написала записку, в которой подразумевалось, что он намерен покончить с собой?

Инспектор несколько мгновений обдумывал мои слова, затем сказал:

– А где гарантия, что вы не спрятали тело где-то в гостинице?

– Меня здесь не было.

– Никто не видел, как вы уходили на свою мнимую прогулку вдоль побережья.

– Я не причиняла зла мужу, – заявила я, чувствуя, как во мне снова закипает гнев. – С тех пор как он отправился в кафе «У Фуада», я его больше не видела.

– Однако вы оставили для него все эти документы и записку, в которой желали ему смерти. Месье Пикар перевел мне распечатку с медицинского сайта. Тоже интересное чтение. Оказывается, вашему мужу сделали вазэктомию.

Молчание. Я видела, что все трое мужчин с удовольствием наблюдают за моей реакцией, понимая, как мне неловко оттого, что им известна грязная суть нашего скандала. Я жестом показала на стул, давая понять, что хочу присесть. Муфад выразил свое соизволение. Я опустилась в кресло, пытаясь придумать, как выкрутиться из этой сомнительной ситуации, и в конце концов решила, что самый достойный выход – сказать правду.

– В Штатах я работаю бухгалтером. Моя фирма ведет и бухгалтерию моего мужа. Сегодня один из моих сотрудников связался со мной и переслал информацию, которую вы обнаружили на кровати. Информацию о том, что мой муж, согласившись на то, чтобы мы попытались зачать ребенка, и прекрасно зная, что мне скоро будет сорок лет и время играет против меня, взял и подверг себя… стерилизации. Как вы понимаете, известие… о таком предательстве… явилось для меня сокрушительным ударом. Когда я получила эти документы, мой муж находился в кафе «У Фуада». Я распечатала их и оставила на кровати вместе с гневной запиской в надежде разбудить его совесть. Потом я ушла на прогулку, а, вернувшись, увидела все это.

Молчание. Инспектор с Пикаром переглянулись. Затем инспектор приблизился ко мне:

– Я глубоко вам сочувствую, madame, однако вы умолчали об одной важной подробности, а именно о том, что сегодня днем вы купили билет на самолет, который вылетает завтра в Штаты из Касабланки в двенадцать часов дня.