Выполнив необходимые формальности, они поднялись по крутым расшатанным ступеням, обитым бархатистым вишневым ковролином. Ядя открыла дверь своего номера и почувствовала себя «женщиной французского лейтенанта»[27]. Не иначе как это бордель belle epoque[28]. На окне висели тяжелые портьеры, кровать, прикрытая красным покрывалом, отражалась в висящем над ней огромном зеркале. В углу стояла ширма с индийскими мотивами тантрической любви. В полной уверенности, что найдет какой-нибудь старинный справочник по личной гигиене, Ядя заглянула в ящик тумбочки, но внутри лежали только шариковая ручка с логотипом пансионата и пустая бутылка от минералки.

Ну что тут у нас на этот раз? У Яди была мания: в отелях она всегда размышляла об истории кровати. Глядя на матрас, можно много нафантазировать. Бррр… Отругав себя за такие мысли, она спустилась вниз, где ее ждал Циприан.

Понемногу начинало темнеть, но они решили прогуляться перед вечерней трапезой. Размять, так сказать, косточки и поболтать. Потому что всю дорогу они провели в молчании. Красная «мазда», как и ее владелец, только внешне производила эффект, а на самом деле… Отсутствие глушителя, исключало какой бы то ни было разговор. Они только поглядывали друг на друга, подумывая о том, что сейчас кто-то из них потребует вернуться в Варшаву. Но нет, слава богу, доехали, и теперь, прогуливаясь по бульвару, пустому в это время года, перебрасывались ни к чему не обязывающими фразами, а то и шутками.

Циприана наконец отпустило страшное напряжение, связанное с искусно сплетенной интригой. Роль романтического ухажера давалась ему с трудом. К счастью, Ядька не принадлежала к тому типу женщин, которые ждут от мужчин непрерывных знаков внимания. Он поймал себя на том, что благодарен ей за это, что рядом с ней он чувствует себя легко и спокойно, но…

А Ядя не узнавала своего партнера. Вдали от Варшавы Циприан казался совсем другим человеком. Обыкновенный и даже симпатичный мужик… Несомненно, у него имелись умственные пробелы, но это и понятно — достойного образования этот фрукт не получил, компенсируя его умением танцевать.

Залезая перед ужином в чудовищно неудобное черное коктейльное платье, она впервые подумала, что, может быть, им удастся провести ближайшие сутки в относительно дружественной и сердечной атмосфере.

— Это ж надо, в детстве я спрыгивал с велосипеда и переносил их через дорогу, чтобы никто не раздавил… — сказал Циприан, отправляя в рот толстую улитку, смазанную маслом с пряностями.

Они сидели за столиком в пустом ресторане — не сезон. Ядя, всегда любившая поесть, чувствовала себя смущенной. С одной стороны, ей следует соблюдать диету и воздерживаться от всего вкусного. С другой, как только она заглянула в меню, на нее накатилась волна зверского аппетита. Там были и ребрышки в меду, и котлеты из ягненка по-милански, и лосось под соусом бешамель, и даже родненькая печень с луком. Увы, хорош кус, да не для наших уст… Тем более что она уже выбрала селедку в растительном масле… Ядя изо всех сил боролась с собственной слабостью. В довершение всего, когда она едва ли не со слезами на глазах собралась попросить низкокалорийный салат с обезжиренной фетой, за ее спиной раздался хорошо знакомый манерный голос:

— Ооох, еле жива… Проводник в поезде чертовски меня замучил. Пригласил в служебное купе, и пришлось всю дорогу рассказывать ему о жизни звезд. Под конец он позвонил своей дочери и буквально вынудил, чтобы я немного с ней поболтала, кошмар!

Тощая как швабра девица бессильно опустилась на свободный стул и откинула назад длинные волосы.

— Эээ… Венера?! — Ядя застыла, забыв про аппетитную селедку.

— Ве-ре-на. — Обладательница оригинального имени с явным раздражением указала на вполне понятную, с точки зрения Фрейда, оговорку.

Проклятие, что, черт побери, происходит?

Ядя с удивлением взглянула на Циприана, а тот, как ни в чем не бывало, проглотил очередную улитку и весело кивнул официанту.

Молодой человек моментально подлетел к их столику:

— Что, хотите горячее заказать? Вы уже выбрали?

— Будьте добры, прибор для этой дамы, — указал Циприан на Верену. — И мне, пожалуйста, лосося, но без чеснока.

Официант снова поклонился и повернулся к Верене:

— А вам?

— Ну, не знаааю даааже… — Она невыносимо тянула слоги, что у всех нормальных людей пробуждало зверские инстинкты.

— Мооожет, куриный бульон? Нееет, не выношу плавающего сверху жира.

— У нас есть отличный украинский борщ. Вегетарианский.

— Нееет… Принесите полпорции айс-салата. Без соуса, полейте только лимонным соком.

— И?.. — Официант сделал паузу, ожидая продолжения заказа.

— И все. — Сухопарая красотка окинула его томным взглядом, а затем глотнула воды из хрустального бокала Яди.

Ядя надеялась, что столь странному явлению найдется хоть какое-то рациональное объяснение. Однако, по всей видимости, ни для кого, кроме нее, приезд Верены не был неожиданностью. И тут до нее дошла горькая правда: все было заранее спланировано, Циприан и не думал тратить на нее свободное время. Вне всякого сомнения, часть выходных он решил провести в более приятной компании.

В Яде закипела злость. К обломам ей не привыкать, но разве это дело? Ведь он мог сказать, что скоро к ним прибьется этот умирающий лебедь… Она бы не имела ничего против. По крайней мере, не настраивалась бы на… Вот именно! Ядя и сама не знала — на что. Поэтому, если и предъявлять претензии, так только к себе — за то, что сидит тут как последняя идиотка и мучается в корректирующем фигуру корсете, который безумно давит, в то время, как ни одна паршивая собака не обращает на нее ни малейшего внимания. Ну что ж, коли так, она позволит душе разгуляться.

— Пожалуйста, рульку!

Официант для верности переспросил и исчез в кухне. Прежде чем он появился с полным подносом, прошло лет пятьдесят, в течение которых Циприан и Верена ворковали, как два не зараженных птичьим гриппом голубка.

— Вы просто чудо! — осмелился выразить свое мнение официант, обращаясь к Яде. — В последний раз свиную рульку в пиве, с горохом и копченой грудинкой женщина заказывала у нас лет пять назад, даже больше! И это была Ангела Меркель — еще до того, как стала канцлером. — Он с гордостью поставил перед Ядей дымящуюся тарелку с огромной порцией.

— Ааа… ааа… ааа… ааа… ааа… ааа!!!

Весь ужин полетел к чертям, потому что от вида большого куска свиньи, покрытого кое-где спекшейся щетиной, у Верены начались спазмы, и пришлось приводить ее в чувство.

Ночь оказалась кошмарной. Ядя заснула почти на рассвете. После любимого лакомства немецкой фрау она страдала несварением желудка, но это еще что! Спать ей мешали возмутительно непристойные звуки, доносящиеся из комнаты Циприана и из общей ванной. Не было сомнений, что они с Вереной отрабатывал страстные пируэты, и один раз (Ядя готова была дать голову на отсечение) они делали это под душем!