Кэтрин и Джонатан договорились встретиться в следующее воскресение. И, по мере приближения этого дня, настроение Кэтрин делалось все радостнее. Да и каким оно еще могло быть, когда ее ожидал новый прекрасный праздник? И повод для торжества имелся довольно веский: ее помолвка с Джонатаном. Потому что Кэтрин еще в понедельник утром приняла важное решение: она выйдет за Джонатана. Конечно же она за него выйдет! Разве здесь могут быть какие-то варианты?

Чтобы дни разлуки пролетели быстрее, Кэтрин загрузила себя работой. Домой она возвращалась поздно и почти сразу ложилась спать. Домашними делами она теперь почти не занималась: все хлопоты по ведению ее хозяйства взяла на себя Мэри. И не только это. Мэри все чаще стала брать Тони к себе домой, оставляя его на ночь. «У тебя сейчас слишком важный жизненный период, девочка, — говорила она в ответ на робкие возражения Кэтрин. — Тебе нужно думать не о ребенке, а о себе. А когда твоя личная жизнь устроится, ты снова займешься сыном».

Милая, добрая Мэри! Она так надеялась, что Джонатан сделает Кэтрин предложение. Кэтрин мучила совесть, что она не сказала Мэри, что это волнующее событие уже случилось. Но она хотела подождать до воскресения, чтобы потом прийти домой вместе с Джонатаном и торжественно объявить о помолвке. А может, отпраздновать ее всем вместе: с Тони, Мэри и ее мужем Кристофером, который тоже всегда принимал живейшее участие в судьбе Кэтрин.

В пятницу Кэтрин, как обычно, пришла домой в десятом часу вечера. Тотчас созвонилась с Джонатаном. Но поговорить всласть им в этот вечер не удалось: Джонатану предстояло ночное дежурство. Поэтому, поболтав десять минут, они пожелали друг другу всего хорошего и закончили разговор.

Когда Кэтрин положила трубку, часы показывали десять. Наскоро перекусив, Кэтрин пошла в спальню стелить постель. От этого занятия ее оторвал звонок в дверь. Недоуменно пожав плечами, Кэтрин пошла в прихожую и открыла дверь. И тут же почувствовала, как ее сердце на мгновение остановилось, а затем неистово забилось, переполнившись дурными предчувствиями: перед ней стоял Рон Бакстер.

— Привет, кошечка! — весело пропел он, отстраняя ее с дороги и проходя в квартиру.

— Рон? — упавшим голосом выдохнула Кэтрин. — Какого черта? Зачем ты пожаловал сюда?

— Странный вопрос, Кэтти! Разве мне нужно придумывать какой-то повод, чтобы нанести тебе визит? Ведь в этом доме, насколько я знаю, живет мой нежно любимый сын!

Кэтрин похолодела. Ее мысли стремительно заметались, ища выхода из чудовищной ситуации. Итак, Рон решил взяться за Тони… Это казалось Кэтрин настолько невероятным, что она не могла поверить, что все происходит наяву. Ведь ее ненавистный экс-супруг целых пять лет не проявлял к сыну интереса. И, наверное, не проявил бы и дальше, если бы, по несчастной иронии судьбы, они не встретились на том банкете. Но они встретились, и Рон вспомнил, что у него есть сын. И теперь… Один только Бог знает, какие испытания предстоит пережить ей и ее бедному ребенку. Ибо от бессердечного чудовища по имени Рон Бакстер можно ожидать чего угодно.

Только не теряй самообладания! — старательно нашептывал Кэтрин внутренний голос. Увы, сделать это было труднее, чем подумать.

— Ну? — спросил Рон, уверенным, бодрым шагом проходя в гостиную. — И где же мой драгоценный малыш?

— Тони сейчас нет дома, — ответила Кэтрин, стараясь говорить как можно спокойнее и ровнее. — Он ночует у наших знакомых.

— Интересно, у кого же? Даю голову на отсечение, что у этой противной старой дуры Мэри Джэкобс. Ведь, кажется, именно она опекала тебя последние три года и заботилась о тебе, словно родная мать.

— Откуда тебе это известно?

Рон посмотрел на Кэтрин с хитроватым прищуром.

— Откуда? Видишь ли, моя кошечка, я тут на досуге навел кое-какие справки… В общем, я много чего узнал о тебе. И о своем обожаемом сыночке тоже.

— Своем обожаемом сыночке! — с горечью повторила Кэтрин. — Да ты за пять лет ни разу даже не поинтересовался, как он живет!

— Да. — Рон лицемерно вздохнул. — Да, Кэтти, ты совершенно права. Я был ужасно плохим отцом. Но я осознал свои ошибки и теперь полон решимости их исправить.

— Что, черт тебя подери, ты намерен делать?! — вскричала Кэтрин, потеряв над собой контроль.

— Успокойся, не надо так горячиться! — Рон бросил на Кэтрин притворно заботливый взгляд. — Как говорят врачи, нервные клетки не восстанавливаются. Что же касается моих намерений… — он немного помолчал, желая, как показалось Кэтрин, поиздеваться над ней, — то, уверяю тебя, они самые чистые и благородные. Кстати, а что это мы все стоим? Как гласит мудрая народная поговорка, в ногах правды нет. Давай лучше пройдем на кухню, сядем и спокойно поговорим обо всем за чашечкой кофе.

— Хорошо, — согласилась Кэтрин, желая отыграть время и собраться с мыслями.

Готовя кофе, она исподтишка наблюдала за Роном. И поразилась произошедшим в нем переменам, на которые она не обратила внимания при их последней случайной встрече. В том Роне Бакстере, который сидел сейчас перед ней, развалившись на стуле, ничто не напоминало того красивого, импозантного мужчину, с которым Кэтрин рассталась пять лет назад. Нынешний Рон выглядел совершенно непрезентабельно. Поблекший, располневший, обрюзгший и… очень старый. Кэтрин дала бы ему лет пятьдесят, а вовсе не сорок три, как ему было на самом деле. И, присмотревшись к нему, она поняла причину этих разрушительных изменений. Рон Бакстер был алкоголиком. Об этом красноречиво свидетельствовали нездорово красный цвет его лица, мешки под глазами и одежда не первой свежести. К тому же словно для того, чтобы подтвердить ее предположение, Рон внезапно запустил руку в карман пиджака и достал бутылку виски.

— Выпьем? — предложил он, подмигивая Кэтрин не совсем трезвым глазом. — За встречу?

— Я не пью виски, Рон, — сухо ответила она. — И не хочу, чтобы ты пил в моем доме.

— Ладно, шут с тобой, — сказал он, неохотно пряча бутылку. — В таком случае, дай хоть закурю…

И, достав пачку дешевых сигарет без фильтра, он закурил, наполнив тесную кухню отвратительным зловоньем.

Боже мой, думала Кэтрин, с неприязнью наблюдая за ним, и этого человека я когда-то любила!

— Твой кофе, Рон, — сказала она, придвигая ему чашку. Кэтрин отпила немного из своей чашки, чтобы промочить пересохшее от волнения горло. — Итак, — сказала она, мужественно посмотрев в его осоловелые глаза, — о чем ты хотел поговорить со мной, Рон?

Прежде чем ответить, он откинулся на стуле и устремил на нее долгий оценивающий и словно раздевающий взгляд.

— Да-а… — протянул он. — Надо заметить, что с возрастом ты стала только более привлекательной.

— Ближе к делу, Рон.

— Ох-ох-ох, какие мы строгие и неприступные! Да ладно, Кэтти! Мы же с тобой знакомы больше семи лет. И потом, — он плотоядно прищурился, — я был твоим первым мужчиной!

— Послушай, Рон…