Статная пожилая женщина окинула меня пристальным взглядом. У нее был такой вид, словно она родилась в медицинской форме, с тонометром и стетоскопом. Я бы с удовольствием доверила ей свое здоровье. На таких медсестер начинающие доктора молятся, на их опыт опираются и, если в этих молодых медиках есть хоть капля благодарности, покупают шоколадки. От нее исходили спокойствие и уверенность.

– Наш социальный работник и ангел-хранитель Джен, – продолжала сестра Мэри. – Она обладает удивительной способностью уговорить клиента пойти в ночлежный дом. Ну, а мы с вами на раздаче. Уже закончили с сыром? Вон там поднос с солониной. И не забудьте про огурчики. А вы, должно быть, пекарь! – Она схватила мою руку и сжала в своих. – У вас замечательный хлеб! А то, что вы помогаете бедным, говорит о вашем милосердии. Господь Бог все видит и наградит вас за доброту. – Сестра Мэри взяла половник и помешала суп.

Джен тем временем паковала сандвичи в вощеную бумагу и раскладывала их по пакетам.

– Нас видит не только Господь Бог, но и городские власти, – сказала она, улыбнувшись мне. – Так что глядеть надо в оба, особенно в том, что касается мест и длительности остановок. А то Борцы за чистоту Мельбурна спят и видят, как бы от нас избавиться. Они уже пытались снять с автобуса номера, мол, мы самовольно его переделали и все такое, но у них ничего не вышло. Тогда они разослали письма всем фирмам и учреждениям, расположенным по нашему маршруту, чтобы те не разрешали делать остановки. Но Фил сказал им, что они не имеют права нам мешать, поскольку дорога не является частной собственностью.

– Речь идет о старой Куинз-Хай-Роуд, – сказал Фил. (Он выглядел слишком юным для адвоката.) – Пока мы ведем себя тихо-мирно и не нарушаем общественный порядок, нас не тронут.

– Смотря что понимать под общественным порядком! – вставила сестра Мэри. – Разумеется, наши клиенты – публика сложная, с проблемами. От них и шум, и мусор… Поэтому мы стараемся ездить закоулками, с запасом мусорных мешков и всегда за собой убираем. Так что пока мы держимся на плаву.

– Все готовы? – спросил с водительского места Дэниел.

– Так точно! – отсалютовала сестра Мэри.

Интересно, сколько ей лет? Возраст монашек не так просто угадать. Она статная, розовощекая, с чистой кожей. Может, лет сорок?

Автобус медленно тронулся с места и плавно свернул налево. Все сидели молча, многие с закрытыми глазами – словно набирались сил, – придерживая фляги с супом. У меня было такое ощущение, будто я смотрю по телевизору, как отряд солдат перебрасывают в горячую точку, только комментария «Си-эн-эн» не хватало. А Дэниел рулил вполне прилично, особенно если учесть, что он научился водить машину в армии.

Мы остановились в переулке неподалеку от Свонсон-стрит, где нас уже ждали.

Меня больше всего поразило то, что эти люди выглядят вполне прилично. Я-то полагала, что бездомные выглядят как… ну, как Джейс – худые, неухоженные… Первую тарелку супа и сандвич я выдала мужчине во фланелевой рубашке, и он буркнул с сильным английским акцентом: «Спасибо, милая». Он ничем не отличался от моих соседей: типичный житель пригорода, где люди занимаются садом или возятся со своими машинами. Следующими в очереди были стройная девушка на шпильках и угрюмый прыщеватый подросток с синими волосами. Потом молодой мужчина взял два сандвича и два супа, и только когда сверток у него за спиной зашевелился, я поняла, что это ребенок.

Скоро все лица слились в одно, и передо мной замелькали руки: худые, бледные, смуглые, старые… А я раздавала всем еду. Кто-то садился в скверике, съедал свою порцию и приходил за добавкой. Кто-то сразу же уходил в сторонку, подальше от толпы. Мое внимание привлек подросток в колпаке из фольги: он все время разговаривал с кем-то, я не видела с кем, и все просил, чтобы ему разрешили поесть.

– Ну пожалуйста, можно мне чуточку супа и кусочек сандвича? – умолял он. – Я так хочу есть! – И смотрел голодными глазами на сестру Мэри.

– Бедный мальчик! – вздохнула та. – У него шизофрения, он постоянно слышит голоса, которые запрещают ему есть.

– Почему же он не в больнице? – удивилась я.

– Нет мест. – Сестра Мэри развела руками. – Большинство больниц закрыли, а землю продали под застройку. Правительство считает, что психически больные должны быть под присмотром общины. Вот так за ними и присматривают.

– А как же родители?

– Они его боятся. Вон он какой здоровый вымахал! – будничным тоном заметила сестра Мэри. – Когда он принимает лекарство, все в норме. Только от лекарства мальчик становится заторможенным. А когда он его не пьет, приходит вот в такое состояние. Может, миссис Палмер сумеет ему помочь? Она его давно знает.

Миссис Палмер высунулась из окна и окликнула мальчика:

– Кейн!

Он тут же подбежал к ней, будто его потянули за поводок. Миссис Палмер сурово взглянула на него поверх очков и спросила:

– Где твое лекарство?

Тот полез в карман. Миссис Палмер взяла у мальчика пузырек, вытряхнула несколько таблеток себе на ладонь и протянула ему. Помню, я так давала сахар испуганной лошади.

– Выпей! – приказала она. – Сейчас же. А потом съешь суп и сандвич. Если съешь все, получишь шоколадку.

Похоже, голоса тоже любят шоколад: мальчишка мигом заглотил таблетки, выпил суп из чашки и сжевал сандвич. Тогда миссис Палмер дала ему кусок пористого шоколада. Тот схватил его и отошел, не поблагодарив.

– Иногда срабатывает, – вздохнула она. – Когда ребенок с детства привык слушаться старших. Если мы его отловим через пару дней, то сможем стабилизировать. Хорошо, что у нас есть шоколад. Это подарок от производителей. Очень мило с их стороны.

– И налог за него платить не надо, – заметила я. Бухгалтер всегда остается бухгалтером.

Миссис Палмер потрепала меня по плечу:

– А вы с нами сработаетесь!

Несколько человек стояли в очереди к миссис Палмер, а трое хотели проконсультироваться с Филом. В свете уличного фонаря адвокат выглядел лет на пятнадцать. Похоже, я старею. Чтобы не слоняться без дела, я взяла мешок и принялась собирать мусор. Не хватало еще, чтобы Борцы за чистоту Мельбурна на нас наехали! Я уже терпеть не могла общество этих чистоплюев.

Мужчина с ребенком за спиной разговаривал с сестрой Мэри. На руке у него висла молодая женщина с мутными глазами.

– Мы уже семь месяцев в списках первоочередников, – говорил он. – Ей все хуже.

– Хорошо бы положить ее в наркологическую клинику, – посоветовала сестра Мэри. – Вам нельзя спать в машине. Это плохо для ребенка. А что с деньгами, которые вы отложили на квартиру?

Мужчина промолчал. Сестра Мэри зашла в фургон и вынесла пакет с пеленками и рубашку.

– Наденете чистую рубашку, когда пойдете в жилищное управление. А за ребенком пусть присмотрит медсестра. Всего вам доброго.