В это время флот де Бриту встретил аракан-ский недалеко от древнего города Дагона. Португальцы с ходу обстреляли араканцев, и те так опешили и перепугались от неожиданности, что стали без боя разворачивать суда. Командиры побросали своих подчиненных, спешно садились в лодки, ибо корабли начали сталкиваться, с треском и грохотом ломающегося рангоута, медленно кружась в недостаточно широком русле реки. Португальцы смело устремились на абордаж и в полчаса захватили почти все корабли араканцев. Матросы бросались в реку и вплавь добирались до берега, где спешили укрыться в кустарнике и полях, раскинувшихся по берегам. Огромная добыча досталась португальцам. Не утруждая себя перегрузкой, они взяли плененные суда на буксир и потянулись вниз по течению. А в Сириаме уже царила атмосфера ликования. Даже буддийские монахи ходили по улицам города не такие хмурые и замкнутые. Прямо на улицах возникали пирушки, задешево продавалось награбленное, и многие участники похода и разгрома араканцев в один вечер опять стали нищими. Им оставалось лишь с радостью на лицах вспоминать то счастье, которое внезапно привалило им, но с такой же быстротой и исчезло в руках пронырливых и предприимчивых купцов и лавочников.

Эжен преподнес своей возлюбленной Сиро тот самый великолепный изумруд, который он выдрал из чалмы принца. - Боже, какая прелесть, Эже! Как тебе удалось это? Милый, я так рада подарку! Иди сюда, дай я поцелую тебя! И я так хочу тебя, Эже! Поторопись, моя любовь, а то я сгораю от нетерпения! Эжен не заставил себя ждать. И эта ночь прошла в бурных ласках, наслаждениях и истоме удовлетворения. Мысли Эжена постоянно возвращались к тому времени, когда их брак будет узаконен, и он получит вместе с ним приданое, которое позволит всю жизнь провести в таких вот наслаждениях, довольстве и радости. - Теперь, моя любовь, - обратился он к Сиро в минуту отдыха и расслабленности, - нам ничто не мешает соединиться в браке. Лишь одно меня несколько беспокоит. - Что же это, милый? - По какому обряду нам сочетаться? Я ведь христианин, а ты буддистка. - Это очень легко сделать, мой Эже! Сначала по твоему обряду, а потом и по моему. Так мы всем богам и религиям угодим, и никто не будет обижен и ущемлен. - Хорошо бы, но ты не знаешь наших отцов церкви, Сиро. Они на это не согласятся. Надо придумать что-то другое. - Миленький, - сказала она, целуя и лаская его, - но зачем нам трубить на весь город о нашем бракосочетании по буддистским обрядам? Мы сделаем это в другом месте, и ваши надоедливые иезуиты ничего не узнают. Ты же не станешь распространяться об этом? - Это другое дело, моя прелесть! Ты очень мудро и быстро решаешь все наши вопросы. Как это мне нравится в тебе, моя Сиро! Он обнял ее хрупкое тело, затрепетавшее в его сильных руках. Он погрузился в нее со всем упоением и восторгом молодости. Ему хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

А празднества в честь победы продолжались. Де Бриту щедро наградил начальников отрядов и отличившихся воинов. Осыпанный золотом Арман, захвативший араканского принца, был просто на седьмом небе от счастья. На какое-то время мысли всех были отвлечены этими празднествами от более серьезных дел. Но на севере собиралась гроза. Бирманцы очень медленно стали расширять и отвоевывать свои утерянные несколько лет назад владения. Пока это мало кого беспокоило, но гроза не всегда надвигается стремительно. Анаутпетлун - новый король Бирмы - уверенно покорял одного независимого феодала за другим, собирал земли своего незадачливого дяди, копил силы. Он не спешил, оглядывался на соседей, выжидал, выбирая момент. Де Бриту стал важничать. Это было заметно даже его приближенным. - Дорогой капитан, мой милый советник, - сказал он как-то на приеме, будучи в благодушном подпитии, - в настоящее время мое маленькое королевство уверенно стоит на своих ногах. - Фелипе махнул рукой, не замечая, как расплескивается вино из бокала. - Мне постоянно обещают помощь из Гоа, и она помаленьку приходит. Пусть мало, но у меня и своих сил достаточно. Не станете же вы отрицать успех войны с Араканом? И это укрепило мои позиции в королевстве как никогда. - Это несомненно, сеньор, - поддакивал капитан Эжен. - Но приглядитесь к иезуитам. Они меня серьезно беспокоят. А вы перестали их контролировать. Не кажется ли вам, что это чревато неприятностями? - Да, это тоже меня беспокоит, мой капитан. Но немного, немного. - Де Бриту пренебрежительно отмахнулся. - Я думаю, что их козни не так страшны, как вам кажется. Пока я не вижу причин для перемен. Все идет отлично, во всех отношениях, и во внутренней, и внешней политике. - Не оказались бы эти перемены запоздалыми, сеньор. Восток слишком сложен и неоднозначен. Тут надо вести тонкую политику, чтобы иметь поддержку местного населения. Ведь не станете же вы утверждать, что сумеете продержаться сколько-нибудь долго без этой поддержки. - Это верно, мой друг. Но сейчас я имею эту поддержку. Торговля идет хорошо, обороты нарастают. Аракан нас не беспокоит. Казна богатеет. Где, вы скажите, португальцы и вообще европейцы могут найти более доходную жизнь, как не у меня, не в моем королевстве? А это уже о многом говорит, мой друг. - Фелипе довольно отвалился на спинку кресла. - И все же, сеньор, приглядитесь к деятельности иезуитов, - настаивал Эжен. - Отцы церкви в последнее время слишком распустились в своем рвении заполучить души и деньги заблудших овечек. Это опасно, мой король. - Посмотрим, капитан, - ответил помрачневший де Бриту, уставший, как видно, от такого неприятного разговора.

Неожиданно в порт пришли два португальских судна. Все высыпали на пристань встречать корабли из Гоа. Пьер с радостью и удивлением узнал в одном из сеньоров, плывущих на шлюпке, Гардана собственной персоной. Он уже отчаивался встретиться с другом, так долго длилось ожидание его прихода. И вот Гардан прибыл. Что он привез, какие вести? Обнадеживающие или откровенно плохие? - Господи! Слава Богу, ты появился! - приветствовал друга Пьер, раскрывая объятия. - Как долго мы ждали тебя, Гардан! Почему ты так задержался? - Слава Аллаху, что хоть так пришел, Пьер! Ну, привет тебе, старина! Как у вас всех тут идут дела? - Пока хорошо, но в воздухе начинает витать какой-то неприятный дух. Я даже не в состоянии как следует определить это, но явно витает. Капитан Эжен тебе лучше об этом расскажет. Да вот и он, Гардан! - Капитан! - Гардан радостно бросился к другу. - Вот мы и снова вместе! Здравствуй, старый морской волк, или уже сухопутный? - Привет, мой дорогой Гардан! Ты прав, я теперь, скорее всего, сухопутный, но волк ли? Я теперь лишь советник. Стар, здоровье не то. Устал уже, Гардан. Годы. - Да нет, капитан, ты выглядишь вполне прилично. Слава Аллаху, он сохранил тебя для нас всех. А где Фернан, что-то я его не вижу. - Фернан заболел, Гардан, - ответил капитан Эжен. - Но думаю, что не очень серьезно. Но что ты привез, рассказывай? - Кажется, наше дело не так уж и хорошо идет, капитан. Вице-королевство совсем захирело и уже не в состоянии послать значительную помощь. С великим трудом удалось выклянчить вот эти три развалины. Они едва дотянулись до Сириама. Да и груз не ахти какой. Даже пороха мало выделили. Я оставил в Гоа своего Агдаса, но вряд ли ему удастся чего-то добиться. - Это совсем плохо. Де Бриту очень нуждается в порохе. Бережем нещадно; хорошо еще, что угрозы нет от соседей. Но произойти может всякое. - А что, собственно, вас тут тревожит, капитан? Пьер говорил, будто витает что-то неприятное в воздухе?.. - Уже сказал? Да вот иезуиты зашевелились. Святые отцы пытаются заполучить заблудшие души туземцев. Сам знаешь, что из этого может выйти, Гардан. - Судя по всему, этого мало для паники, верно я говорю? - Видишь ли, на севере копит силы бирманский король. А это уже опасно. Войск и денег у него может оказаться настолько много, что он попытается вернуть себе утраченное своим дядей - бывшим королем. - Вот теперь ясно, капитан. Это действительно опасно. И для отражения сил бирманцев оружия и пороха понадобится намного больше, чем то, что у нас есть.