— Ладно, играй. По крайней мере, ты на своем хоббитеперь и деньги заколачиваешь. Тебе можно… Но, может, в самом деле куда-нить наЦейлон в отпуск? Все-таки в Троецарствии бываешь каждый день…

Я помотал головой:

— Нет, там я только после работы, когда закончу вседела… Да и то все реже. Раз в неделю разве что. Час-два в самом лучшем случае.А то и вовсе некогда, я же человек теперь бизнесменистый, на мне фирма висит совсеми ее радостями и неприятностями. А вот в отпуске оторвусь! У меня тамстолько дел намечено! Корабль все собираюсь достроить, в море выйду морскихчудовищ лупить… На островах побываю, а то с грифона их видел, но посадки там неделают.

Я говорил мечтательно, они переглянулись, как люди своегокруга, что в обществе дикарей с одного взгляда понимают друг друга.

Как только Клара и Нинель поняли, что, хоть лето близко, япро отпуск вообще не думаю, тут же переключили внимание на Петра и Дениса. Обаеще с зимы планируют оторваться на каком-нибудь дальнем курорте, где русскихвообще еще не было, уже изучили туристические справочники, карты, ценники ирассуждают с жаром и знанием предмета.

Так вчетвером и распрощались, улыбаясь и обмениваясьпоцелуями, настолько привычными, что уже и не выглядят насквозь фальшивыми.Весь мир фальшивый, этим только и держится. Кто-то из великих сказал однажды,что, если бы мы все увидели друг друга такими, какие мы есть, все в диком ужасеи отвращении бежали бы друг от друга.

Мама, прощаясь, поцеловала и сказала с укором:

— Когда ты только женишься?

— Мама, — ответил я укоризненно, — мне толькодвадцать! Это для Средневековья я уже весьма зрелый муж, чуть ли не пожилойчеловек!.. Да и вообще, следующая модель стиральной будет не только стирать, нои развешивать на балконе. Или гладить и вешать в шкаф. Зачем жениться?

Она вздохнула:

— Не покупай эту, последнюю… А то вовсе перестанемвидеться.

Я обнял ее и чмокнул в щеку.

— Ну, мама!.. Я всегда тебя рад видеть просто так.

Подумал, что вот теперь, когда у меня своя квартира, в самомделе бываю рад, когда мама заглядывает ко мне пару раз в месяц. Когда жиливместе, терпеть не мог ее постоянное влезание в мою комнату, а вот так, да,неплохо даже. Все уберет, найдет пропавшие вещи, все расставит по местам.

Когда дверь захлопнулась и я вернулся в комнату, Евгениявышла с балкона, все такая же спокойная, с вопрошающим взглядом.

— Как ты? — спросил я.

Она ответила ровным голосом:

— Как и у всех. Живу, старею понемногу. Муж начал наработе задерживаться подолгу. Иногда и ночует там…

— Останешься? — спросил я.

— Да, — ответила она.

С ней хорошо и просто, никакой показной страсти или поискадобавочных стимулов. Я чувствовал, что лежу в постели с любимой женщиной, ипонимал, что она ощущает себя так же. Обронила как-то, что любит засыпать впостели с мужчиной, только так спится комфортно. В этом случае секс где-то натретьем, а то и десятом плане, важно то, что мужчина рядом.

Мы так и заснули, не выпуская друг друга из объятий, аутром, когда я продрал глаза, она уже приготовила кофе и намазывала наподжаренные гренки тонким слоем мягкий белый сыр.

— У тебя уютно, — заметила она.

— Разве?

— Все под рукой, — пояснила она, — все наместе! У мужчин, кстати, всегда так, если живут одни. Это с нами разбрасываетевсе, а потом не помните, где что лежит…

— Спасибо.

— Тебе в самом деле, — сказала она, — нетнужды жениться ради уборки в доме, как большинству мужчин.

— Значит, останусь холостым?

Она слабо улыбнулась:

— Или женишься по любви.

Я поцеловал ее, чувствуя под рукой тяжелую горячую грудь. Мыбыстро опорожнили чашки, она уже накрашена и готова к выходу, а мне готовитьсяне надо, хорошо быть самцом, мы пока еще в мире, где доминируем и устанавливаемправила…

С утра здесь дороги еще без пробок, я быстро довез ее доместа службы, она поцеловала еще раз, ухитрившись вложить в него тепло иматеринскую нежность. Дальше я пробирался дворами и все равно приехал, когда всетрудились или делали вид, что трудятся, часа полтора без меня.

Впрочем, я шеф и хозяин, мне можно. Возле стола ВасилияПетровича собралась целая группа, нависают над ним, тычут пальцами в экран.

Я подошел неслышно, сейчас бы заорать и затопать ногами, кто-тобы точно лужу пустил, я страшен в гневе… надеюсь, но я успел ухватить краемуха, о чем разговор, и сказал с ходу:

— Стоп-стоп!.. Еще там запишите крупными буквами:никаких смен дня и ночи!.. Здравствуйте, кстати.

Тимур все же отскочил в сторону, будто я уже сказал над егоухом страшное «гав!».

— Шеф, как это?

— А вот так! — отрезал я. — Убрать на хрен.Раздражает эта темнота.

Он развел руками, обернулся к остальным за поддержкой:

— Люди, плюйте на него! Либо шеф переработался, чтомаловероятно, ибо он даже в кабинете играет в нечто, когда одна рукасвободна!..

— Либо мы его задолбали, — предположил Гулько.

— Ага, — сказал Тимур. — Он забыл, что сменудня и ночи поддерживают даже баймы среднего класса! Сейчас погодные эффектыначали осваивать почти все. Ну там дождь, снег…

Я помотал головой, чувствуя, как кожа лица стягивается,выпячивая скулы, а сам я становлюсь злым и непримиримым.

— А на фига это нам?

Тимур растерялся, остальные смотрели тоже в непонимании, нопомалкивали.

— Да ты что, шеф? Выгляни в окно! Не видишь, день,ясный день! А потом будет ночь на дворе, когда темень и ни хрена не видно!

— Вот именно! — сказал я резко. — Но здесьдеться некуда, но в байме почему я должен делать себе же хуже? Я хочу приходитьв прекрасный мир, где буду отдыхать, как на солнечном пляже! И бить мобов хочув красивых местах, при ярком освещении, а не щурясь перед монитором, в попыткахрассмотреть, что же там в кустах шевелится!.. Василий Петрович, вы человекмудрый. Как лично вы смотрите на смену дня и ночи?

Он в нерешительности почесал в роскошной седой гриве.

— Не знаю еще… Не думал как-то. Вообще-то вседевелоперы гордятся, что их баймы поддерживают погодные эффекты, смену дня иночи, но и вы, хоть и начальство, на этот раз правы… Мне самому, если честно,неприятно баймить, когда там ночь. А моя жена так вообще выходит из игры, когдав том мире наступает вечер. Вообще, если честно, я бы еще и деревья убрал.Достали!