— Володя! Я думал, что все хакеры — бандиты!.. Когдапознакомился с тобой, понял, что не ошибался, ха-ха!.. Но время шло, тупыебандиты оказались за решеткой, а умные обзавелись своим бизнесом. Поздравляютебя с благополучным началом!

Я улыбался и поднимал бокал навстречу. Петр опоздал, я ужеиз того поколения, когда слово «хакер» потеряло романтический ореол, которымдураки окружили его в первые годы Интернета. Сейчас хакер то же самое, чтолюбой преступник, будь это мелкий карманник или специалист по взлому банковскихсейфов. И мы, понятно, дистанцируемся от таких, хотя да, конечно, в свое времявсе мы в какой-то мере, гм, да…

Евгения о чем-то переговаривалась с моей мамой, я лишь накороткий миг перехватил ее взгляд. У нее лицо красивой, умной и спокойнойженщины, а из-за ее умности во взгляде всегда присутствует чуточка печали. Онавсегда такая, помню, на одной вечеринке ее страстно обхватил Денис и жадноцеловал в шею, а Евгения смотрела через его плечо на меня, лицо у нееоставалось таким же спокойным, словно тело ее здесь, а сама она далеко-далеко.

Только она относится ко мне с дружеской теплотой, потому чтодавно и благополучно замужем, встреченных мужчин не рассматривает в качествепотенциальных мужей, хотя теперь и замужние стреляют глазками по сторонам впоисках более выгодного варианта.

Клара и Нинель выбрались из-за стола и красиво танцевали,умело изгибаясь, картинно хватаясь за низ живота и поглаживая, но все в ритме,в одно касание, так что все-таки зажигательный танец, зря мама смотрит сукором, просто новому времени новые танцы.

Денис подсел ко мне, мы выпили вдвоем, так почему-топринято, после чего он сказал покровительственно:

— Свое дело — это классно. Но все-таки разве на играхзаработаешь? Сейчас на небо посмотреть некогда, а играть когда?

Я двинул плечами:

— Кто-то же находит.

Петр захватил с собой бутылку коньяка и тоже перешел на этусторону стола.

— Выпьем?.. Ну ладно, а я пропущу еще чарочку… Эх,хорошо пошла… Вы все про игры? Денис прав, они отнимают слишком много времени.Я бросил их.

— Да ты их и не начинал, — уточнил Денис.

Петр кивнул, ничуть не смутившись.

— Да, не начинал даже. Купил как-то одну хваленую, дажеинсталлировал, но потом как подумал, что на прохождение понадобится две недели…да и то если буду по пять часов в сутки, и подумал, неужели мне свободное времясовсем уж девать некуда?

Я развел руками:

— Все вы правы, правы, правы. Я разве спорю?

Петр сказал уличающе:

— Но ты же играешь! И всегда играл.

— Играю, — согласился я.

— Значит, ты слабый, — сказал он с железобетоннойкатегоричностью.

— Слабый, — согласился я с улыбкой. — Да,слабый.

Но смотрели на меня недоверчиво, я никогда не казалсяслабым. Всякой хренью занимался, по их мнению, но потому что дурак, а не потомучто слабый.

— А как бы много ты сумел сделать, — сказал Петробвиняюще, — если бы не играл!

— Ага, — поддержал и Денис. — Ты же скольковремени гробишь в этих онлайновых играх!

— По пять часов в сутки, — сказал Петр в тихомужасе, — одуреть… не встать.

Я снова развел руками:

— Каждый выбирает для себя. Вы всегда были правильнымиребятами! И родители вас ставили в пример. Если бы не играл, учился бы намноголучше, вообще бы был человеком, а так черт-те что…

Денис спросил с непониманием:

— Это к чему? Что игры труднее бросить, чем курево? Илизавязать с выпивкой?

Я покачал головой:

— Не знаю насчет выпивки, никогда не страдалзависимостью. Как видите, могу пить, могу не пить. В одиночку еще никогда непил. А насчет игр, а потом и байм, у меня уже есть опыт и, самое главное,собственная статистика.

— А это еще что?

— Я играл, — повторил я, — и не играл.Подолгу. Но работал — всегда. И потому могу сравнивать, сильно ли вредят игрыработе.

Петр фыркнул:

— Это и так видно!

— Откуда? — спросил я кротко. — Ты же неиграешь.

— Да зачем играть? Я не пью, но когда вижу вдрызгпьяных, то понимаю, что пить… не совсем хорошо.

Я кивнул:

— Разумно. Только с играми не все так просто.

— А в чем сложность?

— Когда бросаю играть, — объяснил я, — всамом деле работы делаю больше. За счет увеличения времени. Потом всеснижается, снижается, и за восемь часов начинаю снова делать то, что делал зачетыре. А потом и того меньше…

Денис сказал недоверчиво:

— Ну, это ты загнул! Я еще понимаю, как постепенновозвращаешься к прежнему темпу. Нельзя все восемь часов работать на взрыве, ночтоб еще меньше…

Я чувствовал безнадегу, их не переубедишь, сказал больше поинерции:

— Не хочешь верить — не верь. Но человек пока немашина. Если оставить одну работу — бросит ее вовсе. Даже если гениальныйподвижник! Всем нужны какие-то стимулы. Ну там выпивка, наркотики, бабы, дракав ресторане, сходить на сторону, трахнуть подругу жены или жену друга…

Денис поморщился:

— Это понятно. Человек есть человек. Но игры при чем?

— Ты вон на той неделе ходил с компашкой вресторан, — напомнил я. — До сих пор разбираетесь, кто затеял ссору,почему Тюрин отказался платить, почему жена Воронцова дуется на тебя, почемуЛиза отлучалась в туалет, а вернулась через полчаса вся измятая и потная, и скакой стати Сергей всякий раз ухмыляется, когда смотрит на Веру и Василия. Ужмолчу, что три дня от вас не было никакого толку, у всех головы болели, уТерехова поднялось давление, а у Петра какие-то странные пятна по всей морде…

Петр буркнул:

— Это жизнь. Зато есть что вспомнить.

— Баймы, — ответил я, — тоже жизнь. Но походыв ресторан — день вчерашний, а мир байм — сегодняшний. У меня новых эмоций неменьше, чем у вас после той гулянки! Адреналин из ушей плещет, но утром ниголова не болит, ни морда не побитая. А еще никто не смотрит с обидой, что попьяни его жену щупал, думая, что никто не видит.

— Ну да, — сказал Петр саркастически, — тамникто не даст по морде за то, что чужих жен щупаешь!

— Иногда дают, — сообщил я, — но виртуально,виртуально… И деньги мои остаются у меня, а не в ресторане. И печень не кричитв ужасе… Так что давайте останемся каждый при своих. Вы не пытаетесь оторватьменя от байм, тем более — не тащите в ресторан к бабам и цыганам, а я не будуубеждать посетить мир хай-тека. Каждому свое, ладно?