В столовой уже было людно. Миша заприметил Кольку в дальнем углу от входа. Он сидел один. Миша взял на выдаче грибную похлебку и небольшой кусочек вяленой свинины и присел рядом. Против обыкновения, Колька, завидев товарища, нахмурился.

– Ты чего? – толкнул друга в плечо Миша.

– Хотел в отряд напроситься, да отец не пускает, – без предисловия буркнул Колька. – Говорит, что опасно очень. Вот почему мне нельзя, что, так и торчать здесь всю жизнь? – зло спросил он.

Миша помолчал. Затем глянул исподлобья.

– Все потому, что у тебя есть родные, вот и заботятся о тебе. А у меня, кроме Игоря Владимировича, никого нет. Но и мне отказали. Думают, обузой я им буду там. Опыта, мол, мало у меня. Тьфу, – Миша в сердцах сплюнул на пол, – где ж взять его, опыт этот, если на станции безвылазно сидим?

Колька кивнул, соглашаясь. Замолчали оба. Миша доедал похлебку, жмурясь от горячего, затем быстро проглотил кусок мяса и сходил за чаем.

– Как думаешь, выгорит?

Миша вздохнул.

– Не знаю, хочется верить, об этой экспедиции только и говорят все сейчас. А если неудача, то как бы не опустились совсем руки у людей. Надежда-то небесконечна в сердцах. Мало ее осталось уже.

* * *

В палатке у Игоря Владимировича было уютно. Мише здесь все было знакомо – с малых лет, как только его мама пропала, он жил здесь, под опекой старика, пока, повзрослев, не перебрался в собственное жилище по соседству. Игорь Владимирович в меру своих сил и способностей долгое время заменял ему родителей. От него у Миши практически не было секретов, он и Колька были самыми близкими людьми для парня здесь, на станции.

Игорь Владимирович что-то вырезал ножом из куска дерева, в сумраке палатки было сложно определить, что именно. Завидев Мишу, он отложил в сторону деревяшку и улыбнулся.

– Проходи, Миша, чего на пороге застыл, как не родной?

Парень вошел и плюхнулся на старенький топчан напротив лежанки старика.

Игорь Владимирович внимательно посмотрел на Мишу, с удивлением отмечая про себя, как изменился парень за последнее время, и коря себя за то, что заметил эти изменения только сейчас. Неужели недавние события тому виной? Во взгляде Миши появилась какая-то решимость, которой недоставало парню ранее. Точнее, не то чтоб недоставало, просто не было раньше в повседневной жизни ситуаций, в которых она могла проявиться.

– Чайку?

Миша отрицательно мотнул головой.

– Ты ведь не просто так пожаловал, навестить, – отметил Игорь Владимирович. И это не было вопросом. Старик слишком хорошо знал парня и давно научился понимать его без слов.

Миша кивнул. Даже при столь скудном освещении было видно, как заблестели глаза парня, когда он заговорил:

– Игорь Владимирович, могу я рассчитывать на вашу помощь? Только желательно без лишних расспросов.

Игорь Владимирович вздохнул. Внезапно, словно порыв ветра, налетели воспоминания. Двенадцать лет назад он уже слышал такой же вопрос. То же место, та же палатка, и лица говоривших удивительно похожи. Хотя что тут удивительного, ведь тогда напротив Игоря Владимировича сидела Мишина мама. Что произошло на самом деле с Наташей, знал на станции только он. В тот вечер он помог ей незаметно скрыться с транзитным караваном, пообещав заботиться о Мише до ее возвращения, но Наташа так и не вернулась. Свое обещание никому ничего не рассказывать до ее возвращения он сдержал, ведь Игорь Владимирович всегда был человеком слова.

Он редко задумывался об истинных причинах, побудивших Наташу исчезнуть, но, немного зная девушку, предполагал, что она вряд ли просто так бросила бы сына. В любом случае, он вызвался помочь, а почему – до конца не знал и сам. В принципе, ему всего лишь нужно было отвлечь дозорных, чтобы Наташа прошмыгнула мимо них, не обнаружив себя, а это не составило большого труда. О люке в туннеле, выводящем на поверхность через вентиляционную шахту теплосети, знали немногие на станции, туда-то Наташа благодаря рассказу Игоря Владимировича благополучно и добралась. А на поверхности ее дожидались караванщики, взявшие с Наташи десяток патронов за то, чтобы проводить до нужного места. Операция прошла незамеченной для лишних глаз.

Спустя столько времени ситуация повторялась.

– Игорь Владимирович, – переходя на шепот, заговорил Миша, – я знаю, что у вас есть неучтенная старенькая химза. Можете одолжить?

Игорь Владимирович снова вздохнул. О желании парня оказаться в отряде Немова ему было известно. Тут не надо быть провидцем, чтобы связать это с нынешней просьбой. Понятно было и то, что Миша собирается сделать это в обход разрешения сталкеров и Василия Петровича.

– Миш, я не буду спрашивать, для чего ты ее просишь, я еще не такой старый дурак и все понимаю. Хочу знать лишь одно: зачем тебе на поверхность?

И Миша, испугавшись, что старик сейчас ему откажет, тут же выпалил то же самое, что сказал когда-то Кольке:

– Игорь Владимирович, я в любом случае пойду наверх, без химзы или в ней. Меня не остановить.

И тут же поспешно добавил:

– Но за меня не пугайтесь, я буду вместе с опытными бойцами, да и сам уже на поверхности бывал.

Игорь Владимирович горько усмехнулся:

– Бывал он… Ну, а ты не думаешь, что сталкеры тут же пошлют тебя обратно?

На что Миша с присущей ему горячностью тут же возразил:

– Так я присоединюсь к ним не сразу, буду следовать за ними, а когда немного отойдем, обнаружу себя. Вы не волнуйтесь, Игорь Владимирович, со мной все будет хорошо, обещаю.

И повинуясь внезапному порыву, Игорь Владимирович вдруг наклонился и крепко прижал к себе Мишу, еле слышно сказав:

– Ты очень похож на свою маму.

По старческой щеке Игоря Владимировича нерешительно сбежала одинокая слеза.

После краткого обсуждения предстоящего мероприятия Игорь Владимирович пообещал парню незаметно провести его к люку, ведущему к вентиляционной шахте. По ней парень выберется наверх незадолго до выхода группы Немова и будет поджидать сталкеров.

* * *

Вернувшись к себе, Миша никак не мог успокоиться. Он ходил взад-вперед по палатке, меряя шагами крохотное личное пространство. Все было уже готово для предстоящего выхода на поверхность: в углу лежали комбез с противогазом, сумка с запасом воды, вяленой свининой и пара банок с тушенкой и перловой кашей – привет прежней жизни.

В очередной раз решив проверить готовность снаряги, одолженной ему Игорем Владимировичем, Миша неуклюже оступился и чуть не упал, задев ногой ветхую тумбочку возле спального места (назвать это кроватью не поворачивался язык). Небольшое зеркало, стоящее на ней, слетело на пол и раскололось надвое. «Плохая примета», – стрельнула в голове мысль. «Как некстати, накануне вылазки. Да глупости все это, предрассудки из прошлой жизни, не стоит в это верить», – попытался успокоить себя Миша.