— Лучники! — крикнул он стрелкам. — Стена!

Сабля Бельгутая указывала вверх, и стрелки поняли приказ правильно. Татарские стрелы засыпали боевые площадки и переходные галереи Длинной Стены. А на вражеский строй под Стеной навалились союзники.

Барабанщики подали сигнал, и прежде, чем сойтись с врагом вплотную, западные горцы неожиданно раздвинули свои ряды. Арбалетчики, выступившие из плотных шеренг, дали залп. Практически в упор! Быстро, почти не целясь. И, разрядив самострелы, тут же скользнули обратно в глубь строя. Ряды сомкнулись, словно захлопнувшиеся ворота.

Бельгутай с удовлетворением отметил, что среди горцев тоже оказалось немало метких стрелков. Короткие арбалетные болты нашли уязвимые места в стене ханьских щитоносцев и тяжелой чешуйчатой броне вражеских латников.

Упали оброненные и пробитые щиты с драконьими головами, повалились воины из передних рядов. Но, увы, стрел оказалось слишком мало, чтобы нанести противнику серьезный ущерб. Место павших заняли другие ханьцы. Утыканные арбалетными болтами щиты поднялись снова.

Опять бухнули барабаны. На этот раз — в ханьском строю. Вражеские щитоносцы разом опустились на колени, уперли щиты в землю и чуть наклонили их, навалив на себя.

Частокол копий, алебард и крюков-серпов раздвинулся. Над щитоносцами появились ханьские арбалетчики.

Ах, вот оно что! Стиснув зубы, Бельгутай поднял щит.

Ответный залп был более ощутимым. Собственно, это и не залп был даже. Стрелы посыпались частым и непрерывным градом.

Ханьцы использовали легкие многозарядные арбалеты. С узким деревянным коробом, куда заранее вкладывается по несколько стрел, которые сами ложатся под тетиву, как только на ложе освобождается место. С хитроумным рычагом, позволяющим быстро — в одно движение руки — перезаряжать оружие. Такие ручные метательные машины немногим уступали по скорострельности луку. И хотя их убойной силы недостаточно, чтобы пробить хорошие латы, но против бездоспешного или защищенного легкой броней противника они весьма и весьма эффективны. Особенно на таком расстоянии.

Бельгутай прикрылся щитом вовремя. Две стрелы вонзились в кожаную обшивку. Третья чиркнула по шлему. Еще две отскочили от поножа и набедренных пластин панциря-куяка. Рядом десятками падали воины, у которых защитное снаряжение было поплоше. Западных горцев, многие из которых шли в бой вовсе без доспехов, ханьские арбалетчики выкашивали целыми рядами. Лес пик и алебард все-таки плохая защита от стрел. А щитов союзники не использовали вовсе.

Сквозь крики раненых и стоны умирающих слышалось щелканье арбалетов. Словно какая-то тварь быстро-быстро клацает зубами. Стрелы все летели и летели. И казалось, от них не будет спасения. Хотелось отступить, переждать, убежать. Но отступление сейчас смерти подобно. Как, впрочем, и бестолковое топтание на месте.

Способ заткнуть арбалетчиков был только один. Атаковать! Немедленно!

— Вперед! — Бельгутай ринулся на вражеский строй, втиснулся в проем между копьями, из которого били ханьские арбалетчики.

Поймал на щит еще пару стрел. Яростно заработал саблей, отбивая и обрубая качнувшиеся к нему древки. Пробился к стене щитов.

Взмах — и ханьский арбалет, упертый в верхний край высокого щита, разлетается в щепки, а сам стрелок с воплем падает на спину, прижимая к груди рассеченную руку. Еще взмах — слетает голова не успевшего вовремя пригнуться щитоносца. Удар ногой — залитый кровью щит и обезглавленный щитоносец валятся под ноги копейщикам.

В пробитую брешь тут же вламываются орущие нукеры.

Пример Бельгутая и последовавших за ним воинов вдохновил растерявшихся было горцев. Вновь за спиной ударили барабаны. Союзники перешагнули через своих убитых и раненых, с воплем бросились на скорострельные арбалеты.

Несколько утыканных стрелами тел повисли на вражеских копьях. Но горцы все же дотянулись до противника. Стрельба прекратилась. Опять началась рукопашная.

Ханьские копья, крюки и палаши-секиры на длинных древках скрестились со швейцарскими пиками и алебардами. Сухой стук дерева о дерево, лязг железа и крики людей наполнили воздух.

Тяжелые топоры союзников крушили драконьи щиты и скрежетали, сцепившись с крючьями вражеских боевых молотов. Пики кололи щитоносцев, отступающих арбалетчиков и копейщиков, спешивших занять место стрелков. Живой квадрат западных горцев вгрызался в ряды ханьских воинов. Вгрызался и… увязал.

Пикинеры и алебардщики из первых рядов уже дрались короткими мечами и узкими обоюдоострыми кинжалами, более пригодными для тесной свалки.

Ханьцы тоже взялись за ножи и сабли. Но пока впереди шла жестокая резня и рубка, задние ряды по-прежнему действовали древковым оружием. Дисциплинированные горцы даже в таких условиях умудрялись удерживать строй. Как ни старались ханьцы поломать шеренги противника, им это не удавалось.

* * *

Внешне Чжао-цзы был спокоен. Внутри клокотала ярость. Пока он сдерживал магические атаки вражеского колдуна, проклятые варвары сумели остановить его пехоту! Отхлынув от Стены в первые минуты боя, они довольно быстро опомнились и прекратили отступление. Сомкнули ряды. Даже попытались перейти в контратаку…

Небольшой, но хорошо организованный отряд бледнокожих бородатых чужеземцев, вооруженных пиками и тяжелыми топорами на длинных рукоятях, и примкнувшие к ним пешие кочевники дали воинам Чжао-цзы достойный отпор.

Рослые копейщики, выстроенные квадратом, сражались без щитов, но сквозь их пики невозможно было прорваться. Вражеские алебарды легко проламывали шлемы, раскалывали щиты и пробивали доспехи тяжеловооруженных латников. А плотное глубокое построение и слаженные действия варваров позволяли им успешно противостоять даже превосходящим силам. Юркие же и подвижные кочевники, отчаянно рубившиеся на флангах, не позволяли совершить обходной маневр и взять копейщиков в кольцо.

Продвижение монолитного ханьского строя замедлилось, а вскоре застопорилось вовсе. Строй прогнулся, увяз… Это было плохо, очень плохо. В любой момент к вражеским отрядам, дерущимся под Стеной, могла подойти подмога. Тогда вылазка утратит всякий смысл.

Однако и отводить войска обратно за Стену рано. Еще есть возможность оттеснить врага и уничтожить лестницы, которые он успел подтащить к Стене. И еще не использованы все средства…

Чжао-цзы оглянулся назад. Тяжелая кавалерия ждала его знака. Люди, закованные в чешуйчатую броню, сидели в седлах неподвижными истуканами. Кони в стальных налобниках с опущенными шорами, в защитных нагрудниках и в попонах, обшитых металлическими пластинами, нетерпеливо переминались с ноги на ногу.

Ну что ж, пора…

Конница все равно не предназначена для обороны крепостей. Ее следует грамотно использовать в поле. И вот он, самый подходящий момент для кавалерийской атаки.

Чжао-цзы поднял руку.

Сигнальщики ударили в барабаны.

— К Стене! — проревели с седел командиры конных отрядов. — В Стену!