Некоторые заключенные вели блоги, чтобы развивать у себя творческую жилку и демонстрировать всем свое литературное мастерство и заодно как-то объяснить, почему они очутились в отделении смертников.

Томас Бартлетт Уитакер сообщил родителям, что сдал выпускные экзамены и окончил университет, и они подарили ему часы «Ролекс» и повели в ресторан. Когда семья вернулась домой, к ним проник неизвестный преступник, застрелил мать и брата, стрелял также в Томаса и его отца, но они выжили.

Вскоре выяснилось, что Уитакер не только не окончил университет, а даже в него и не поступал. Выяснилось также, что он-то и спланировал нападение. На суде отец умолял пощадить сына, но тщетно. Мне было очень жаль беднягу.

Находясь в отделении смертников, Уитакер подробно писал о своих переживаниях в блоге под названием «Без минут шесть», который сначала вел его отец, а потом какие-то друзья. Он предлагал и другим заключенным сочинять рассказы и стихи, но в основном занимался этим сам. Были в блоге и другие материалы, например рецепты. Уитакер рассказывал, как готовить тамале – мексиканское блюдо из кукурузы – с картофельными чипсами и консервированным тунцом. Рецепт не слишком аппетитный, зато дает представление об изобретательности заключенных.

Уитакер получал всевозможные награды за работу, отчего делалось еще грустнее. Как и Наполеон Бизли, он мог бы достичь вершин, а вместо этого загубил несколько жизней, включая собственную. Только, в отличие от Наполеона, Уитакер был, по отзывам тех, кто его знал, жестоким социопатом.

Некоторые заключенные искали не просто друзей по переписке, они надеялись найти себе жен. Меня поражали эти женщины – они объявляли, что полюбили, и ехали аж из Европы, чтобы сочетаться браком с каким-нибудь типом, убившим уйму народу. В месяц разрешалось одно длительное свидание, поэтому женщины старались приехать в конце месяца – и прихватить кусочек следующего, получая, таким образом, два свидания за одну поездку. В некоторых случаях за них платила «Международная амнистия». Получалось, будто быть женой смертника – своего рода работа. У одной женщины я взяла интервью для статьи, и она призналась, что ее привлекла «безопасность» таких отношений: встречаться с мужем ей почти не придется, физического контакта не будет, изменить ей он не сможет, а значит, не разобьет сердце. Ну и, говоря откровенно, проще свести знакомство с человеком за решеткой, чем со свободным. Отношения бывали очень пылкие, потому что все внимание мужчины доставалось только одной женщине, притом навредить ей он никак не мог. Удивительно…

Самое интересное, что некоторые заключенные ухитрялись и тут изменять! К одному приехали сразу две девицы, и обстановка ох как накалилась. Да, если человек захочет изменить, способ найдется.

Такие отношения были бы довольно милыми, будь они искренние, но я сомневаюсь насчет мотивов, которыми руководствовались «жены». Они являлись на казнь, рыдали, бросались на пол, и отдавало все это дешевым актерством. Одна жена из Германии отказалась обуться, надеялась таким образом задержать казнь. Ей разъяснили, что казнь состоится и без нее. Я жалела родных жертвы и тех, кто наблюдал смерть сына или брата, однако тем женщинам чужая беда лишь давала возможность урвать кусочек славы. Как-то раз в комнате для свидетелей произошел крупный спор: мать казненного желала забрать тело, а жене хотелось похоронить его в Европе. Эти «жены» едва знали своих мужей и ни разу к ним не прикоснулись. Общались только по переписке.

Впрочем, у одного заключенного завязались серьезные отношения – у некоего Джорджа Риваса, весьма буйного типа из Эль-Пасо. Он был предводителем банды под названием «Техасская семерка», устроившей в 2001 году самый большой в истории штата побег. Беглецы работали на фабрике в тюрьме Конналли[28]. Они захватили нескольких рабочих, забрали у них одежду, вломились в оружейную комнату, а потом уехали. Ривас оставил записку: «О нас еще услышат». Будучи на свободе, бандиты совершили множество ограблений, были показаны в передаче «Их разыскивает Америка», потом застрелили полицейского, который помешал им при ограблении спортивного магазина в Далласе. Они добрались до Колорадо, а затем их схватили; один из них успел покончить с собой, не желая вновь попасть за решетку.

Поскольку определить, кто именно убил полицейского, оказалось невозможно, – он получил одиннадцать выстрелов, – данное дело подпадало под Закон о соучастии[29], а согласно ему человека можно осудить, даже если не он нажал на курок. Закон довольно спорный: иногда к смерти приговаривают человека, который сам никого не убивал.

Например, Томаса Бартлетта Уитакера за организацию убийства матери и брата приговорили к смерти, а нанятого им исполнителя – к пожизненному заключению. Конечно, в случае Риваса все было правильно. Все шестеро членов банды попали в отделение смертников, причем Риваса казнили вторым.

В ожидании суда Ривас получал письма от журналистки-фрилансера. Она увидела его в новостях, чем-то он ее заинтересовал, и у них завязались отношения. Девушка присутствовала почти на всех заседаниях суда, и вскоре после его перевода в тюрьму Полунски они поженились. По словам охранников, она была очень даже хорошенькая, не безмозглая, и вообще казалась нормальным человеком. Она поселилась поближе к тюрьме, чтобы видеться с Ривасом каждую неделю, и оформила брак: Ривас письменно выразил согласие, невеста представила все бумаги, и на церемонии жениха заменял «дублер». В конце концов они развелись. По словам Риваса, жена решила, что будет не в силах смотреть, как он умирает.

Когда на суде Риваса спросили о мотивах побега, он сказал: «Не хотел умирать в тюрьме стариком». Не могу его за это винить. По той же самой причине некоторые заявляли своим адвокатам, что не будут больше подавать апелляций, и ждали казни; так поступил и один из соучастников Риваса Микаэль Родригес. И меня удивляло, что защитники продолжали носиться взад-вперед, составляя прошения, приводя какие-то нелепые аргументы, хотя знали: их клиенты виновны и желают умереть.

Один заключенный уже сидел во временной камере; ко всему готовый, он смирился со скорой смертью, и когда я сообщила ему, что его адвокат добился отсрочки, сильно расстроился и сказал: «Значит, еще полгода в этом дерьме».