Я… понятия не имею, каким образом вывезти все это. Полгода назад, когда я сошла с поезда у меня был один единственный чемодан. Полгода назад, когда я сошла с поезда, ещё не знала о том, что через два дня втрескаюсь по уши в самого большого придурка галактики! С первого взгляда и первого слова. Первым словом, которое я услышала от него, было моё имя. Да, я влюбилась в его голос. Влюбилась в него всего. В то, как он разговаривал. В то, как он двигался. В его лицо. В его тело. Я просто… никогда не думала, что способна на такую дурость, как влюбиться с первого взгляда.

Раскопав телефон в куче домашней одежды, закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

- Да? - принимаю вызов, чувствуя, как к горлу снова подкатывает ком.

- Что происходит, а? - устало спрашивает Марк, и судя по эху на заднем плане, он в своём ресторане. Там ремонт и… через неделю будет открытие. - Где ты вчера была? Аль, я тебе восемь раз звонил.

Я знаю. Знаю.

По щеке бежит слеза. Я никогда не думала, что это так тяжело. Рвать с человеком отношения. Тем более, когда он звучит таким близким и знакомым. 

- Я… заболела… - говорю, откашлявшись и сглотнув.

- Чем? - вздыхает Марк. - Тебе что-нибудь нужно? Я могу подъехать.

- Марк… - шепчу сдавленно.

Он замолкает, и я слышу в трубке его дыхание. Я чувствую себя ужасно. Ужасно неблагодарной. Я чувствую потерю. Чувствую тяжесть в груди. Боюсь сделать ошибку, хотя с самого начала я знала, что я и Марк - это не правильно. Я знала и позволила себе плыть по течению. Позволила себе увязнуть в наших отношениях по самую шею. Наши отношения закрутились так внезапно. С ним всегда было спокойно. С ним можно было не думать о будущем. И не бояться вешать на него свои проблемы. Я была не одна. В этом городе, где у меня никого нет. Я спала с ним и мне нравилось! Я ему изменила. Но об этом он никогда не узнает.

- Я уезжаю, - выпаливаю, замирая посреди комнаты. - Домой. В смысле… я возвращаюсь домой. 

Он молчит и я молчу. Я все еще не знаю, что должна говорить! Но этой ночью я поняла две вещи. Первая заключается в том, что то дерьмо, которое случилось со мной в его душе позавчера - это самое уродливое из всего, что случалось со мной в жизни. А вторая… вторая вещь это то, что я больше никогда в жизни не хочу пройти через это снова.  

- Ты со мной рвёшь? - ровно уточняет он.

Дергаюсь, нервно сжимая пальцами телефон. Моё сердце колотится, когда хрипло говорю:

- Да.

Он молчит, и я сквозь слёзы прошу:

- Не молчи.

- Что я должен сказать?

- Я не знаю… я…

- Хочешь остаться друзьями?

- Конечно.

- Я не дружу со своими бывшими, это полный бред, тебе не кажется?

- Прости…

- Прекрати извиняться. Ты мне ничего не должна. 

Молчу, а он вздыхает и говорит:

- Я позвоню тебе завтра.

- Зачем?

- Я позвоню завтра, - продолжает, будто разговаривает сам с собой. - И спрошу ещё раз. Но только один раз, Аль.

- Марк...  

Он кладет трубку не прощаясь, а я оторопело смотрю на телефон и с силой швыряю его в гору сваленных кучей вещей. Рухнув на диван, опускаю лицо в ладони и просто дышу. Он даже не дает расстаться на моих условиях. Прямо сейчас я ненавижу мужчин. Всех до единого. 

Прямо сейчас я хочу домой. 

Я хочу увидеть свою дочь, потому что важнее неё в моей жизни, чёрт возьми, никого нет! Я смогу быть счастливой, даже если кроме неё у меня ничего больше не будет! Щемящая тоска в сердце говорит мне о том, что это ни черта не так, но то, как Орлов поступил вчера в том туалете - это вторая уродливая вещь, случившаяся со мной в этой жизни.

Вздрагиваю, когда по вискам ударяет трель дверного звонка. Три коротких и один длинный, после чего наступает тишина.

Сердце в груди подпрыгивает и начинает отчаянно колотиться о ребра, потому что в этой последовательности я улавливаю почерк человека, которого не хочу сейчас видеть! 

Я не хочу его видеть. Не хочу.

И слышать тоже не хочу.

Зачем он пришёл?! 

Когда он приходит, в моей жизни все переворачивается с ног на голову. В ней и так полный бардак. И сейчас… мне нужно побыть одной!

Пусть убирается. Пусть убирается к черту. 

Вцепившись пальцами в край дивана, велю себе не двигаться. Закрываю глаза и глотаю слезы, которые вдруг набегают и медленно текут по щекам, потому что он звонит опять, только на этот раз первым даёт длинный сигнал, а за ним три коротких.  

- Уходи… - шепчу я. - Проваливай, Орлов...

Телефон сообщает о новом входящем, а звонок заменяет стук по дверному металлическому полотну. 

Просто уходи.

Месяц спустя...

Третьяков ПП: “Поздравляю, маэстро, блть”

Я: “У меня место прикладника вакантно”

Третьяков ПП: “.i.”

Усмехаюсь, блокируя телефон и кладя его на стол.

- Да поможет вам F1, да сохранит вас F2, во имя control-a, alt-a и святого del-a, да будет так, Enter! - декламирует мой техник, салютуя над столом пивным стаканом.

Морщась от примитивности этого тоста, верчу в руках нагруженный оранжевыми зонтиками и всякой цветастой хренотенью тропический коктейль. 

Рядом щелкает камера телефона. Смотрю на Женьку Немцеву, с хрустом жуя кусок фруктового льда. Хихикая, грузит в мессенджер фотку моего коктейля. 

Иногда мне кажется, что в ее жизни ни одно событие не становится реальным, пока она не поделится инфой с Максом.

- Может тебе в отпуск пора? - откладывает телефон и вздыхает, подпирая щеку рукой.

Может быть.

- Ты вообще был в отпуске когда-нибудь? - спрашивает, будто озвучивает величайшую догадку.

Вылавливаю из фруктово-алкогольной бурды ещё один кусок льда, отвечая:

- Не был.

- За два года?!

- Я выносливый.   

- Да уж… - бормочет она.

Сегодня собеседник из меня хреновый. Я не против наконец-то поспать чуть больше четырех часов. Блуждаю залипающими глазами по забитому битком бару, жуя свой лёд и запивая его коктейлем через трубочку.

Моя команда в ограниченном составе заняла угловой столик и активно закидывается алкоголем в разных комбинациях. Это наша третья неделя в Питере, и все они были похожи на день порвавшего жопу сурка. 

- Предлагаю выпить за нашего руководителя, - объявляет Лана, стуча вилкой по своей “Маргарите”.