— Ты ей скажешь?

— С ума сошел? Она и так от каждой тени шарахается. Жди, я быстро.

Лена вернулась в мужской одежде, накидывая плащ, чтобы скрыть приметное для женщины облачение. Волосы спрятала под платок.

— Все равно не похожа на мальчика, — усмехнулся Талли.

— Знаю, но в штанах бегать удобнее. Кстати, как пойдем, посмотри увяжется за нами этот тип или нет.

— Как прикажет леди, — бард насмешливо поклонился.

— Еще раз назовешь меня леди, укушу!

— Зубы сломаешь, я костлявый.

— Тогда сначала откормлю, потом укушу, — Лена показала ему язык и вышла на улицу.

Фоморский квартал встретил их шумным многоголосием. Он принципиально отличался от остального города разве что ветхостью домов и обитателей, основательным слоем грязи на улицах и интенсивным запахом. Пахли даже стены, что, впрочем, было неудивительно. Талли взял Лену под локоток и, посоветовав беречь кошелек, уверенно повел лабиринтом узких улочек. Она старалась сильно не глазеть по сторонам и сосредоточилась на запоминании маршрута, и не дышать глубоко. Но невозможно проигнорировать участника драки, влетающего под ноги или нищего, цепляющегося за плащ с мольбой о помощи. Через первого они переступили, а второму Талли пригрозил укоротить пару пальцев, чтоб подавали лучше. Лена старалась сохранять олимпийское спокойствие, но когда они остановились перед большим домом с резной дверью, выдохнула с облегчением.

— Что, страшно? — Талли скорчил жуткую гримасу.

— Нет, жалко. Люди же.

Бард странно посмотрел на нее и постучал. Дверь открыл здоровенный детина, на которого Лена воззрилась снизу вверх в немом изумлении.

— Рано еще… Ааа, мастер Талли. Радый вас видеть. А эта кто будит с вами? Вы не серчайте мастер, но госпожа такую не возьмет. Больно пресная.

— Заткнись, Урс, — прошипел бард, вталкивая в коридор хрюкающую от смеха Лену, — иди скажи маме, что мне нужно с ней поговорить.

— Вы не серчайте, мастер, токма я правду говорю. Не возьмет госпожа…

Великан удалился бурча что-то себе под нос, а Лену пополам согнуло от хохота.

— Я вот даже не знаю, радоваться мне или горевать от такого комплимента, — сказала, вытирая выступившие слезы и оглядываясь по сторонам.

Они находились в небольшой прихожей, куда выходили несколько дверей. Очень добротных дверей. Лена подозревала, что открывать их нежелательные гости будут долго.

— Как зовут твою маму?

— Шинейд. Ты серьезно не обиделась?

— Ну, он сделал вполне логичное умозаключение. На что обижаться? Мне показалось, даже посочувствовал, бедняжке, — она опять хихикнула, — надо потом с ним побеседовать как-нибудь. Такой язык интересный, такой колорит.

— Ты — очень странная, — покачал головой Талли.

— Это у нас с Рином семейное, — подмигнула Лена.

Госпожа Шинейд приняла их в рабочем кабинете. Строгая обстановка, бумаги, книги, неброские аксессуары, портрет хозяйки с маленьким мальчиком на руках. Она все еще была очень красива, одевалась элегантно, держалась с достоинством и, по мнению Лены, куда больше подходила под определение леди, чем Элинор. Распорядившись насчет напитков, женщина предложила гостям сесть.

— Рада видеть тебя, сынок. Не представишь свою спутницу?

— Это Элена. Она хотела поговорить с вами, матушка.

Талли, выполнив задачу по доставке Лены, откинулся на спинку кресла и приготовился наблюдать.

— Чем могу помочь вам, нибеан Элена?

— Беан Шинейд, благодарю, что согласились принять. Прошу вас рассказать все, что можете о Фергюсе Дрисколле. Боюсь, моя подруга привлекла его внимание.

При упоминании лорда хозяйка сузила глаза и гневно выдохнула.

— Лорд Дрисколл часто посещал мой дом. Но вчера я попросила его больше не приходить.

— Девушка жива? — Лена резко выпрямилась в кресле, заработав удивленные взгляды матери и сына.

— Да, но несколько седьмиц не сможет работать.

— Он раньше так не делал?

— Лорд всегда был жестким. Но щедрым, поэтому девушки охотно с ним работали. Однако постепенно синяков становилось все больше. Поймите, Элена, мы принимаем людей с разными вкусами, но калечить девушек запрещено, и клиенты об этом знают.

— Та девушка поправится?

— Слава Матери, мы успели вовремя вмешаться.

— А в других домах ему тоже могут отказать?

— Увы, — хозяйка покачала головой, — некоторые ценят серебро дороже человеческой жизни.

— Благодарю, беан Шинейд, вы мне очень помогли.

— Вашей подруге лучше на какое-то время уехать из города.

— Боюсь, не поможет. Ничего, что-нибудь придумаем.

— Я могу вам еще чем-то помочь?

— С моей стороны будет слишком большой дерзостью попросить осмотреть дом? Только общие помещения, разумеется.

— Я с удовольствием покажу вам дом, нибеан Элена. Следуйте за мной.

Лене провели обзорную экскурсию по одному из лучших публичных домов Гланнабайна. Тут было чисто и хорошо пахло. Обстановка скорее изысканная, чем роскошная, но соответствует. Картины и гобелены изображали любовные сцены, которые Лена с интересом рассматривала. Вдруг что-то новое увидит. Не увидела. Да и были они какие-то почти целомудренные.

Поблагодарив хозяйку за гостеприимство и помощь, Лена в сопровождении барда поспешила домой. Соглядатай оставался на месте. Плохо, очень плохо. Военный совет провели в полном составе. Лена рассказала о визите в фоморский квартал, но не упомянула, кем приходится Талли беан Шинейд, и не сказала насколько серьезно состояние избитой девушки. Сольвейг побледнела и ее пришлось срочно отпаивать успокоительным, Рин сидел мрачнее тучи, Талли был задумчив.

— Я, я уеду к сестре. Она спрячет меня, — неуверенно пробормотала Сольвейг.

— У сестры он тебя найдет в два счета. Тут безопаснее, в дом без моего согласия не войти, а чары он не снимет.

— Но она же не может прятаться всю жизнь, — мрачно заметил Рин.

— Не может, — согласилась Лена, — значит нужно дать Сольвейг защиту.

— Могу наложить те же заклинания, что и на тебя.

— Это само собой. Но я говорю о другой защите. Нужно сделать Сольвейг максимально труднодоступной для лорда.

— Для этого придется стать женой другого лорда, — горько усмехнулся Талли.

— Кроме мужа, кто или что еще может защитить женщину? Принимаются любые идеи.

— Храм, — Сольвейг, несмотря на потрясение, пыталась участвовать.

— Умничка! Еще идеи? Ну, светлые мужские головы?

— Семья, — пожал плечами Талли.