Лугнасад был настоящей головной болью для городской стражи и магов, на которых ежегодно возлагали ответственность за безопасность города и горожан. Поэтому неудивительно, что, несмотря на готовность очаровывать и завоевывать, Бриан не появлялся у Лены. Он просто был очень занят. Магистр терпеть не мог таких культурно-массовых мероприятий, но работу свою привык выполнять хорошо.

Лена долго уговаривала Сольвейг пойти. Не хотела оставлять подругу на целый день в одиночестве, а ей кровь из носу нужно было послушать выступления бардов и сказителей, которые должны были состязаться все три фестивальных дня. Не по тавернам же их отлавливать в конце-концов. К счастью, после того как Лена пообещала: она с Рином не оставят девушку одну ни на минуту, Сольвейг согласилась. Разумеется, Рин вызвался их сопровождать. Лене удалось вытащить даже архмастера Гелена.

И сейчас веселая четверка направлялась на площадь, украшенную по случаю праздника флагами, цветами, колосьями и фонариками. На улицах было людно, шумно и очень весело. Горожане в лучших одеждах здоровались, раскланивались, поздравляли друг друга с урожаем. Лоточники торговали едой, сладостями и напитками. Мастера нахваливали свои товары. Чего тут только не было: одежда, украшения, утварь, оружие и еще куча всякой всячины, от которой у Лены разбегались глаза. За стенами города шумела животноводческая ярмарка, где покупали и продавали коров, быков, свиней, коз, птицу, лошадей и, наверное, еще кого-то. Но туда Лена не собиралась. Нужды не было, да и запах.

Она крепко держала Сольвейг под руку, перешучивалась с архмастером, подкалывала Рина, подмечала в толпе интересные типажи, уплетала пирожки и сладости. Наконец-то заслуженный выходной! И Лена, окруженная самыми близкими людьми, могла просто погрузиться в яркий и шумный водоворот жизни. Впитывать ее каждой клеточкой, пить, как игристое вино и хмелеть от веселья. А впереди еще вечер, и музыка, и танцы. Танцевать, конечно не умела. Но ведь можно просто любоваться парами, отбивая башмачками задорный ритм и хлопая в ладоши.

Подруги направились к рядам с тканями, а Рин с архмастером — в университет. Суматоха утомила Гелена и он хотел уйти, оставив молодежь развлекаться, но Лена настояла на провожатом. На Лене и Сольвейг были амулеты, и отыскать неразлучную парочку не составляло труда даже в такой толпе.

— Держите ее! Эта девка — воровка!

Визгливый голос хлестнул наотмашь, и Лена увидела, как побледнела и сжалась Сольвейг. Не отпуская ее руки, Лена развернулась и увидела двух стоящих неподалеку женщин, явно приходящихся друг другу родней. Кричала младшая, указывала пальцем в их сторону. Толпа, привлеченная назревающей драмой, брала обе пары в аккуратное кольцо.

— Воровка!

Девушка приближалась. Женщина следовала за ней. Богатая одежда, сложные прически, надменные выражения холеных лиц. Сильные мира сего.

— Вы ошибаетесь, нибеан, — Лена заслонила дрожащую Сольвейг.

— Да как смеешь ты обвинять леди во лжи!

— Я не сказала, что вы лжете, леди. Я сказала, вы ошибаетесь.

Перед ней была девчонка. Наглая, взбалмошная, истеричная девчонка, уверенная в своей безнаказанности и исключительности. И она только что испортила Лене очень хороший день.

— Вы что, не слышите? Я сказала схватить ее! И эту тоже!

Толпа с интересом наблюдала за сценой. Ладно. Будет вам цирк. Лена выпрямилась и посмотрела юной леди в глаза.

— Я призываю в свидетели Великую Матерь и ее именем клянусь, эта девушка невиновна. Готова повторить это перед ликом Великой, опустив руки в священную чашу.

По рядам прокатился вздох и затем судорожный гул.

— Готовы ли вы, леди, — продолжала Лена, не сводя глаз со скандалистки, — повторить ваши обвинения в храме Великой Матери, поклявшись ее именем и опустив ваши прекрасные руки в священную чашу?

— Да кто ты такая, чтоб требовать от меня этого?!

— Я, как и вы, леди, дитя Великой. Все мы равны перед ликом Матери, и каждый из нас вправе искать ее защиты и правосудия.

Лена услышала за спиной одобрительный гул.

— Так вы готовы леди? Или все же возьмете свои слова обратно?

— Ты, девка, будешь указывать леди?! Да ты знаешь что тебе за это будет?! Да мой отец тебя…

Что с Леной должен был сделать этот, суда по отпрыску, весьма недосточтимый лорд, она так и не узнала, потому что очень знакомый голос спросил:

— Что здесь происходит, леди Элинор?

— Здравствуй, жопа, Новый Год! — вспомнила Лена цитату из одной хорошей книжки. Но про себя, конечно, исключительно про себя.

— Лорд МакНуад! — девица торжествующе глянула на соперницу и вцепилась в руку внезапно возникшего на авансцене Бриана. — Эта девка меня оскорбила! Я прошу наказать ее! И вот эту. Она — воровка!

— Значит леди все же готова пройти в храм и повторить обвинение перед ликом Великой, поклявшись ее именем и опустив руки в священную чашу?

Лена могла быть очень методичной, очень настойчивой и повторять одно и тоже десять раз. Закон был на ее стороне. А вот вмешательство Бриана совсем не радовало. К тому же он сделал вид, что не знает Лену.

— А вы готовы так подтвердить невиновность подруги?

— Разумеется, лорд, я первой принесла клятву и готова подтвердить ее.

Бриан оценил обстановку. Толпа явно была не на стороне этой дурехи Элинор. Хватит ли у Лены духу довести начатую игру до конца и действительно опустить руки в храмовую чашу, где горел священный огонь? Она держалась ровно, высоко подняв голову, только суженые глаза и глубокое, медленное дыхание выдавали сдерживаемую ярость. У этой точно хватит. Знает ведь, даже если Великая не даст защиты от огня, Искра быстро излечит ожоги, что будет расценено, как признак божественного подтверждения правоты Лены.

— В чем вы обвиняете девушку, леди Элинор?

— Вы меня допрашиваете?!

— Отвечайте, леди Элинор. Я хотел бы разобраться с этим вопросом как можно скорее.

Лена опешила. Бриан ей подыгрывает? С одной стороны выбор у него невелик, а с другой эта внезапная помощь была слишком уже внезапной. А вот бедняжка Элинор от сурового тона и взгляда магистра совсем сникла.

— Лорд МакНуад, — женщина постарше наконец-то подала голос.

— Вынужден просить вас не вмешиваться, леди Дрисколл. Или вам стоило сделать это раньше. Я жду ответ, леди Элинор.

— Хорошо! Эта, — указала пальчиком на Сольвейг, — была моей служанкой. Однажды она ушла и не вернулась, а я заметила пропажу драгоценностей.

— Кто-то видел, как она украла драгоценности?

— Нет! Но я знаю, это она! Больше некому.

— А вы утверждаете, ваша подруга невиновна? — Бриан обратился к Лене.

— Да, лорд, клянусь в этом и готова повторить клятву.

— А почему она сама себя не защищает?