— Я решила не дожидаться, пока меня уволят. Сказала, что ухожу, и согласилась работать у Алтеи. Собираюсь снять квартиру, а пока поживу у нее.

Касси прижала трубку к уху, слушая дыхание Дейны. Именно этого та и ждала. Джефф собирался жениться на Скайлар, а она, Дейна, получит Элсбет в полное свое распоряжение.

— Не могла бы ты на этой неделе приглядеть за Элсбет? — попросила ее Касси. — Я все время у Алтеи, а той наверняка захочется побыть наедине с Томасом.

— Конечно, с удовольствием, — обрадовалась Дейна, стараясь, однако, говорить спокойно.

— Если только у тебя нет других планов, — добавила Касси, сознавая, что это удар ниже пояса. Но прошлая неделя была такой отвратительной, что она не могла заставить себя быть любезной с кем бы то ни было.

— Нет, никаких, — поспешно заверила Дейна. — Посмотрю, что происходит в старой части Уильямсберга, и, возможно, мы туда сходим. Нет, погоди! Буш-Гарденс! Увеселительный парк. Или, может, Президентский парк?

— Или Йорктаун, или Джеймстаун, — устало добавила Касси, пытаясь заглушить ревность. Она водила Элсбет во все эти места, и не только, и они прекрасно проводили время. Так прекрасно, что даже мысль о полуромантическом уик-энде с мужчиной, который ей нравился, совершенно не радовала. — Дейна!

— Что? — насторожилась та.

— У тебя никогда не возникало желания столкнуть всех мужчин, какие есть в мире, в глубокую пропасть?

Дейна не сразу ответила, словно тщательно подбирала слова:

— Мой муж знал, что у меня начинается морская болезнь при одном взгляде на яхту, и все же купил сорока-футовик, а теперь проводит на нем три уик-энда в месяц. Что ты об этом думаешь?

— Думаю, ты бы самолично захотела вырыть такую пропасть.

Они посмеялись, и Дейна пообещала прийти за Элсбет.

Это Алтея возродила Касси к жизни. Томас извинился перед неутомимой актрисой, объяснил, что не сможет провести с ней эту неделю, и Касси поняла, что это она виновата во всем. Томас сильно расстроился из-за ее ухода и плохо себя чувствовал.

Касси пыталась заняться каталогом, но не могла. Она взяла коробку с вырезками из газет сорок первого года, где описывалось убийство старлетки, но даже это ее не заинтересовало. Она внесла коробку в список и заклеила скотчем. И не оживилась даже, когда нашла фотоальбомы со снимками очень молодой Алтеи и ее дочери. Зрителям всегда было любопытно знать о ребенке Алтеи, да и Касси гоже. Но собственные проблемы все перевесили.

В понедельник Касси пришла в дом Алтеи с сумкой, где были сложены вещи. Этот уик-энд она провела одна в доме Джеффа. Джефф, Томас и Элсбет уехали. И не только не сказали ей, куда именно, но даже не пригласили с собой. Впервые с ней обращались как с наемной прислугой, а не как с членом семьи. Весь уик-энд она собирала вещи и пыталась не заплакать, когда твердила себе, что всего лишь переезжает в соседний дом и будет видеться с Джеффом и его семьей.

В понедельник Алтея встретила ее у двери.

— Выглядишь ужасно, — сказала она вместо приветствия. — Какими пытками тебя изводил Джефферсон все это время?

— Никакими, — промямлила Касси. — Все они были очень милы. Какая комната здесь моя?

— Какая понравится, — сказала Алтея, закрывая дверь. — Пусть Брент унесет вещи наверх, а ты иди со мной.

Касси апатично последовала за Алтеей по коридору. Рядом со спальней актрисы находилась маленькая комната, которую Касси раньше не видела. Комната была длинной и узкой, и, судя по всему, Алтея устроила здесь свой кабинет.

— Я хочу знать, что происходит, — объявила она, когда они уселись. — Постарайся не пропустить ни слова. — Не дождавшись ответа, Алтея подвинула Касси коробку носовых платков. — Рассказывай! — приказала она, и Касси, всхлипнув, принялась изливать ей душу.

Алтея молча слушала.

— Ты влюблена с двенадцати лет? — покачала она головой, когда Касси закончила невеселый рассказ.

— Я знаю, — всхлипнула Касси, — это глупо. Как можно влюбиться в двенадцать лет? Даже если это звезда. Мама однажды рассказывала, что в юности сходила с ума по Джеймсу Макартуру. Вы его знали?

Ответом ей послужило уклончивое «мм-м». Алтея откинулась на спинку кожаного кресла.

— С любовью не поспоришь, — вздохнула она. — Как ни пытайся, с ней не совладать. Однажды я жила с мужчиной, который мог бы стать прекрасной для меня партией. Но я так и не смогла его полюбить. Мужчина, которого я любила, был недосягаем для меня.

— А мистер Риджуэй? — спросила Касси, сморкаясь в салфетку.

— Он мне даже не слишком нравился, — презрительно фыркнула Алтея. — Нет, я любила отца своей дочери.

Касси оставалось только таращиться на нее. Ни в одном интервью Алтея не упоминала о дочери. В ответ на вопросы она только улыбалась и ничего не говорила. Подобные вещи бесили интервьюеров. Особенно когда передача шла в прямом эфире.

— Ты видела фотографии в альбомах? — спросила Алтея. Поняв, о чем идет речь, Касси кивнула.

— Сходи принеси их. Я буду ждать тебя в спальне. Касси взлетела по лестнице на чердак, схватила коробку с альбомами и поспешила вниз, в спальню Алтеи.

Алтея на кровати. Касси не сразу сообразила, куда ей присесть. Если она сядет на стул, значит, окажется слишком далеко от хозяйки и они не смогут смотреть альбомы вместе.

Но Алтея похлопала по матрасу рядом с собой, и Касси тоже забралась на постель.

— Здесь я беременна, — начала Алтея. — Видела ты когда-нибудь подобную толстуху?

— Но вы потрясающе выглядели! А что случилось потом? — тихо спросила Касси.

Обе знали, о чем она: ее интересовало, что произошло между Алтеей и ее дочерью.

Алтея ответила не сразу: слишком долго она избегала говорить на щекотливую тему.

— Она не любила меня. Моя дочь просто не любила меня, или мой образ жизни, или среду, в которой ей пришлось расти. Но я ее понимаю. Со мной было то же самое. В детстве я никак не вписывалась в уклад собственного дома. Родственники существовали по раз и навсегда установленному порядку. Самым лучшим для них развлечением был лимонный пирог по воскресеньям, после церкви. Мы же с матерью с рождения жаждали чего-то бесконечно волнующего.

Касси затаила дыхание. Алтея рассказывала ей то, о чем до сих пор не знал ни один человек.

— Думаю, мы пожинаем то, что посеяли, — вздохнула Алтея, — потому что моя дочь пошла в мою родню. Она хотела спокойной жизни, присущей людям среднего класса. Все, что делала я, ее не впечатляло. Никто из моих знакомых ее не впечатлял. Она не хотела модных платьев или дома с мраморными ванными. Она хотела… — Алтея безнадежно махнула рукой. — Я так и не поняла, чего она хотела. Она росла со мной, но была похожа на монахиню, случайно попавшую в Лас-Вегас. И не могла дождаться, когда сможет уйти от меня.