к окну и отдергиваю тюль, в темноту ночи выглядываю и вижу только свое смазанное отражение в стекле.

Усаживаюсь на подоконник, снова пью виски.

Горько. Горько и обидно.

Я не пойду в бар за Николасом в халате. А снова надевать платье не стану, нет.

Зорко слежу за далеким лифтом, в тишине слышно, как он останавливается этажом выше. Выход на лестницу - рядом со мной.

Железная, тяжелая на вид, дверь. Она открывается с легким скрипом.

И в проеме показывается высокая мужская фигура.

Классический костюм. С пиджаком и без галстука. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, и виднеется кусочек груди, покрытой темными волосами.

Он останавливается. В нескольких шагах от меня. Не двигается, держится за ручку двери. Смотрит на меня.

Отпиваю виски и смотрю в ответ.

Долго.

С виду спокойна, просто сижу и пью. А мысли в догонялки играют, несутся галопом. И стучит в висках.

До меня долетает слабый аромат парфюма. И алкоголя.

Арон делает шаг в коридор, за его спиной с негромким хлопком закрывается дверь.

Он забирает бутылку из моих рук. Делает глоток.

И садится рядом.

Глава 35

Он ничего не спрашивает, просто пьет. И в тишине булькает виски.

Сидим на подоконнике. И чувство такое, словно мы студенты, сбежавшие с пар.

Я и есть студентка. А вот он - взрослый, жесткий, уверенный в себе. Старший брат моего мужа.

- Зачем вы это делаете?

Тишину нарушила и сама вздрогнула, как странно мой голос прозвучал, надломленный и в то же время с обвинением.

Он передает мне бутылку. Шире расставляет ноги в блестящих туфлях и спиной опирается на стекло. Поворачивает голову.

- Делаем что?

Вопрос негромкий, звучит так интимно, что я сразу делаю большой глоток виски и, поперхнувшись горечью, ставлю бутылку на подоконник.

С подбородка капает. Он смазывает дорожку спиртного большим пальцем.

- Я тебя слушаю, Алиса.

Облизывает палец.

И я встряхиваюсь.

- Зачем так себя ведете? - поворачиваюсь и смотрю прямо, в лицо. - Зачем на свадьбу мою явились? Ты ведь тоже любил. И понимаешь. Тебе ведь было плохо.

Замолкаю, а он пристально смотрит, глаза зелено-карие, блестят в свете лампы над нами. Правый глаз едва заметно дернулся.

-Ты об этом поговорить хочешь? - он берет бутылку. Ногтем корябает черную этикетку. - Про мою любовь? Или про свою.

- Да, - откашливаюсь, и по спине мурашки бегут, про него я знаю, мне рассказывал Николас. Про девушку, на которой старший Рожественский жениться собирался, а она приехала в сауну к мужикам, по вызову.

И Арон выставил ее на мороз голую.

Возненавидел ее.

- Ты всем девушкам в ее лице мстишь, - говорю.

- Нет. Было и было, Алиса. Зачем ворошить.

Что-то есть в его голосе такое - отрывистое, спрятанное, что впиваюсь глазами в его профиль, хочу правду наружу вытянуть.

- Ты ее до сих пор любишь.

- Алиса, - он поворачивается, говорит с раздражением. - Ты ревнуешь меня? Или что с тобой?

- Хочу знать. Чем история закончилась, - вижу, что ему тема не нравится. А это так редко бывает - чтобы он не сумел эмоции скрыть. И мне надо, открыть все здесь, заглянуть в тайну, и в душу. Чтобы успокоиться, думать перестать. Чтобы убедиться - он обычный, нет в нем ничего, чтобы отвернуться.

И не оглядываться.

- История закончилась сказкой, - говорит он. Делает глоток и облизывает губу. Я жадно слушаю, он усмехается, глядя на мой приоткрытый рот. - Золушка заработала много денег. И купила себе дворец. Чтобы больше никогда не ублажать некрасивых принцев. Не продавать свое тело.

- Ты за ее жизнью следишь, - утверждаю, и внутри неприятно, как болезненный укол в вену.

- Не слежу.

Дергаю его за пиджак.

- Так, - он резко поднимается на ноги, и я отшатываюсь, спиной в стекло. Он хватает меня за шею, заставляя податься обратно, навстречу ему. - Прекрати это, - говорит, и горячее дыхание с ароматом спиртного обжигает мне губы. - Что ты пытаешься выяснить? Почему мне не стыдно лезть в семью младшего брата? Потому что Алиса. Чем раньше он поймет, что это не любовь. Тем быстрее повзрослеет и пойдет дальше.

- То есть ты о Нике заботишься, - зло хмыкаю и стряхиваю с себя его руку.

Он дергает халат, и полы разлетаются в стороны, он рывком сдирает ткань с моих плеч.

Хотела обнажить его душу, а теперь сама сижу голая перед ним, в туфлях и чулках. И ничего сделать не могу, ни пошевелиться, ни пискнуть, под его потемневшим взглядом.

- Нет, не только о брате я забочусь, - голос тихий, густой, как патока, по моему телу скользит, с груди вниз, до разведенных бедер. Это всего лишь голос, просто звуки, этот мужчина не касается меня, а я дрожу так, словно лежу под ним, и он вколачивается, агрессивно и грубо, и целует, кусая губы, за волосы удерживает, заставляет кричать из-за него. - Я жду от тебя предложений, - порочный взгляд возвращается к моему лицу. - Что там надо. Каблуки поцеловать. Взамен разрешаешь трахнуть тебя? Так этого мало.

Он будто пощечину мне залепил, так обжигает лицо.

Вырываю халат из его рук, пытаюсь прикрыться, он держит ткань крепко, не дает.

- Этого мало, Алиса, - повторяет, не мигая смотрит в лицо. - Паршивая сделка. Я буду в проигрыше. Но готов поторговаться.

- Кто тебе сказал про туфли, - бормочу и не знаю, куда спрятаться, от этого голоса, взгляда, запаха, я рехнусь сейчас, если он не отойдет от меня. - Арон, я хочу уйти.

Пауза.

Горячая и нервная.

- Ну тогда пойдем, - соглашается он хрипло.

И подхватывает меня под ягодицы.

Глава 36

Он легко подбрасывает меня, и я, чтобы не рухнуть вниз, машинально обхватываю ногами его бедра, мешает халат, упавший ему на руки, сковывает меня.

Арон сдвигается в сторону, спиной наваливается на дверь, и вместе со мной выпадает на лестницу.

Пустая и чистая площадка, неяркое освещение, тишина. Его руки, сжимающие мои ягодицы, его глаза напротив, огонь в них. Я помню, чего он хочет.

И внутри все дрожит от предвкушения и страха. И я не могу позволить это себе, ему.

Так неправильно покориться. Так бессовестно сдаться. Сегодня моя свадьба, свадьба.

- Я закричу на весь отель, если хоть пальцем тронешь меня, -