— Я твой раб, повелитель!

— Навечно.

— Навсегда!!

— Я не ошибся, когда избрал тебя, Цезарь. — В голосе Люцифера проскользнуло удовлетворение. — Но времени мало. Очень мало. Сокрушительный удар хочу нанести я по этому миру, навсегда избавить его от Назаретской скверны и вернуть трон Земли древним богам Бездны. Готов ли ты, Цезарь, служить этой цели?

— Я твой раб, повелитель!

— Отбери лучших членов своего храма и отправляйся в Великий Новгород…

— В эту глушь?! — Цезарь разочарованно вздохнул. — Ты говоришь, что я силен, повелитель, а отправляешь в провинцию…

— Мне показалось, ты пытаешься спорить?

Дикая боль пронзила гранд-мастера, ладонь слегка наклонилась, и адские языки пламени жадно лизнули Цезаря, мгновенно превратив правую часть его тела в страшный, покрытый волдырями кусок мяса.

— Прости меня.

Не удержавшийся на ногах гранд-мастер покатился к раскаленному Солнцу, и только в самый последний момент сумел уцепиться за ладонь, повиснуть, чувствуя, как жестокая корона поглощает его ноги.

— Прости меня!

— Громче! — лениво попросил Люцифер.

— Прости меня!!

— Еще громче!

— Прости меня!!!

Огненный цветок разорвался внутри Цезаря, причинив невероятную, невозможную боль и на мгновение лишив чувств. А еще через мгновение гранд-мастер вновь стоял на ладони Сатаны, и только неестественная бледность напоминала о кошмарном инциденте.

— Встань, раб! — с прежней ленцой в голосе предложил Люцифер.

— Разве…

— Ты опять не понял, что я имею в виду?

— Прости меня! — Цезарь торопливо рухнул на колени. — Прости!!

— Так лучше, — одобрил голос. — Запомни: ты мой раб! И твои ученики будут моими рабами! И все смердящие челы станут покорно славить мое имя. Ибо я — повелитель.

— Ты повелитель.

— Придет время, и ты возвысишься, Цезарь. Тебе будут повиноваться миллионы челов, но ты останешься моим рабом.

— Я останусь твоим рабом, повелитель. Навсегда.

— И будешь править от моего имени.

— И буду править от твоего имени.

— И будешь славить его.

— Вечно. — Цезарь склонил голову и поцеловал гигантскую ладонь. — Вечно, повелитель.

— Молодец. — Люцифер помолчал. — Грядет великий день, раб. Усилиями всех, кто славит мое имя на Земле, я уже обрел достаточно сил, и с каждым днем мое могущество растет. Приближается пришествие. Это заслуга всех рабов, но тебе выпала наивысшая честь. Ты будешь лично встречать меня.

— Когда?

— Этот день грядет. Я выбрал тебя неслучайно, Цезарь, и сделаю так, что ты поднимешься выше остальных. Но для этого ты должен доказать свою преданность.

— Я готов, повелитель.

— Итак, ты отправляешься в Великий Новгород.

* * *

Дальний скит.

Пермская область,

19 сентября, пятница, 08:00 (время местное).

Заключенный договор вселил в Дитриха надежду на благополучное завершение бесславного человского плена. Рыцарь понимал, что бесстрастная Чио занимает не последнее место в иерархии загадочной организации и вряд ли ее лидеры готовы разменять матушку на гвардейца великого магистра, пусть даже и командора войны. А нарушить заклятие обещания не способны даже навы. Черная фигурка, которую чуд повесил на нашейную цепочку, не таила подвоха и сожжет сердце Чио в случае несоблюдения условий договора.

«На что же ты надеешься, матушка?»

Хорошие маги большая редкость среди челов, и гибель неплохо — Дитрих сумел это оценить — подготовленной колдуньи явно не должна входить в планы врага. А честных схваток рыцарь не боялся: он был уверен в своих силах и не сомневался, что уничтожит любого соперника, которого предложит ему Чио.

Шесть месяцев позора, и свобода! На слова игуменьи, что через полгода он не будет представлять опасности, рыцарь внимания не обратил — блеф! Свержение Великих Домов невозможно в принципе.

«Так на что же ты надеешься?»

Зрители, собравшиеся в большом подземном зале, встретили его появление со сдержанным неудовольствием. Девять, двенадцать, семнадцать, быстро сосчитал Дитрих. Не самых сильных, но и не мелочь, пятеро из них приближались к уровню рыцаря-мстителя, что считалось неплохим показателем по меркам Ордена. В основном молодые мужчины, четыре девушки. «И эта свора собирается штурмовать Тайный Город?» Не обращая внимания на гудящих челов, рыцарь спокойно вошел в очерченный круг и остановился, ожидая соперника.

«Гладиатор! Гладиатор для человской потехи!» Ненависть переполняла душу, энергия Карфагенского Амулета, магического Источника чудов, бурлила в каждой клеточке организма, но выплеснуть ее против проклятых тюремщиков Дитрих не мог: любое нарушение заклятия грозило мгновенной смертью. «Полгода, подонки, подождите полгода!»

— Сегодня мы увидим, как сражается один из наиболее подготовленных боевых магов Тайного Города, гвардеец великого магистра, рыцарь командор войны! — объявила Чио. — Схватка будет настоящей: один из противников умрет на ваших глазах.

Матушка сидела в кресле, установленном на небольшом возвышении, и у ее ног свернулись два пушистых комка, две рыси. Впервые с момента своего пленения Дитрих видел Чио не в строгом одеянии игуменьи и, несмотря на ненависть, не смог не оценить ее холодную восточную красоту. Волосы матушки, тщательно уложенные в высокую, изысканную прическу, были перехвачены ниткой розового жемчуга. Тонкое платье предательски выдавало все достоинства великолепной фигуры, обнаженные руки были украшены браслетами, и только переплетенный изумрудной лозой крест, притаившийся между соблазнительными, едва прикрытыми тканью полушариями груди, напоминал о том, кем представлялась Чио рядовым адептам Курии.

— Соперником рыцаря командора войны… изъявил желание стать Андрей!

Выход молодого мага был куда более примечателен, нежели появление чуда, и чувствовалось, что Андрею нравятся приветственные, порою даже восторженные крики соплеменников. Чел воспринимал их как должное, и его кивок в сторону Чио был скорее данью вежливости, нежели выражением подлинного почтения к игуменье. Андрей чувствовал себя равным ей. Дитрих с любопытством рассматривал соперника. Молод, значит, неопытен, но быстр. Глаза умные, спокойные. Поддерживающие крики вселяют в парня некоторую самоуверенность, но головы Андрей не потерял и противника не боится. «Я у тебя не первый, — понял рыцарь. — И энергии в тебе куда больше, чем закачала в меня осторожная матушка. Что ж, тем интереснее будет бой».