— Значит, все, что мне нужно было бы сделать, это разбить это стекло, и я могла бы убить тебя? — Я останавливаюсь перед ним и смотрю вверх сквозь ресницы. Все кричит мне, что теперь это план, как выбраться отсюда, но совсем другое чувство согревает мои щеки от того, как он близко.

— Ты можешь попробовать, стекло защищено магией. Не откроется никому, кроме меня. — Его идеальные зубы сверкают, когда он улыбается мне сверху вниз. Мой желудок теперь скручивается узлом от холодка, пробегающего по спине.

— Кто твой любимый автор?

Я усмехаюсь и отступаю на несколько шагов:

— Почему тебя это волнует? — Я благодарна за внезапную смену темы, не зная, как долго я бы продержалась под его пристальным взглядом.

Он оглядывает меня с головы до ног, все еще держа руки в карманах, и поджимает губы, как будто размышляет. Еще один небольшой трепет в моем животе застает меня врасплох. Ненавижу признавать, что его красота всегда заставляет меня затаить дыхание. Даже когда он ведет себя как напыщенный осел.

— Я бы предположил, что Джейн Остин, — уверенно говорит он. Раздается что-то вроде смешка.

— Неправильно. Мне действительно нравится Джейн Остин, но она не моя любимая, слишком влюбчивая для меня. — Возвращаясь к нему, я понимаю, как он ловит каждое движение моих бедер. Покалывание пронзает меня между ног, но я тут же подавляю это ощущение.

Я протягиваю руку вперед и беру свой любимый роман, протягивая его ему. Его взгляд становится пристальнее, когда он забирает его у меня из рук. Его пальцы слегка касаются моих; мурашки бегут по моей руке от прикосновения к его коже. Голова Азры слегка наклоняется, когда он понимает, что именно его прикосновение вызвало такую реакцию. Мои щеки начинают гореть от интенсивности его прекрасного ледяного взгляда, поэтому я немедленно опускаю взгляд в землю и прочищаю горло.

— Бронте, да? — бормочет он, заставляя меня снова поднять взгляд. Ухмылка на его лице говорит мне, что он точно знает, насколько я взволнована в этот момент. Я снова прочищаю горло и расправляю плечи, заставляя себя проявить самообладание.

— Трагедия — это, наверное, по-моему. Но независимо от того, через что она прошла на протяжении всей книги, у нее все равно был счастливый конец. За исключением этого, мой любимый жанр — детективы и триллеры. — Я улыбаюсь, глядя на книгу в его руках, которую я читала по меньшей мере сотню раз с тех пор, как была маленькой девочкой. — Моя мама также познакомила меня с этим автором. Кое-что, что дорого моему сердцу.

— Расскажи мне о ней. — Голос Азры низкий, почти мягкий. Я ошеломлена его мягким поведением и интересом к моей маме.

— Она тоже любила читать. Мы сидели вместе на диване и не говорили друг другу ни слова весь день, потому что были так потеряны в вымышленном мире перед нами. Перелистывание страниц было бы единственным звуком в доме, пока мой брат и отчим не вернулись бы домой и не надоели бы нам. — тихий смешок срывается с моих губ, когда воспоминания о наших ленивых воскресеньях возвращаются в мою голову. — Она была лучшей мамой во всем мире. Она убедилась, что я всегда знала, как сильно она меня любит и как важно любить себя. Моего сводного брата тоже, ей не нужно было растить его, но она хотела. Любила его так, как будто сама его родила. Она была воплощением самоотверженности. — Я хватаю кулон, висящий у меня на шее. — Она всегда говорила мне, что пока на мне это, она будет здесь, со мной. Иногда я разговариваю с ней, надеясь, что она услышит меня, где бы она ни была. — Я смотрю на свое ожерелье, прежде чем опустить его обратно на грудь. — Ее звали Абилин. — Я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать слезы, угрожающие пролиться. — Она была убита вампирами и чем-то еще… чем-то, что я пока не смогла найти. — Я избегаю взгляда Азры, пытаясь сдержать слезы. — Я так по ней скучаю, — бормочу я себе под нос.

Я быстро вытираю глаза тыльной стороной ладони и прогоняю комок в горле. Азра кладет костяшки пальцев мне под подбородок и толкает вверх, пока наши взгляды не встречаются друг с другом.

— Я уверен, она гордится женщиной, которой ты стала. — Он улыбается, и что-то теплеет у меня в груди. Мое сердцебиение начинает ускоряться. Я нервно облизываю губы, и он опускает глаза, чтобы посмотреть.

Мои щеки вспыхивают, и я внезапно начинаю раскачиваться. Чернота начинает застилать мне зрение, когда я слабо слышу, как Азра выкрикивает мое имя, прежде чем все исчезает.

—

Рядом со мной раздается шепот, и мои глаза медленно открываются. Я моргаю несколько раз, чтобы прояснить зрение. Я узнаю комнату, в которой нахожусь.

Это комната, в которую Азра поселил меня прошлой ночью. Я смотрю на него и красивую женщину с заостренными ушами, разговаривающих у кровати, на которой я лежу. Мой взгляд опускается на иглу, подсоединенную к трубке, которая ведет к чему-то похожему на странный пакет для внутривенного вливания.

Я быстро сажусь, моя голова все еще раскалывается и теперь кружится от того, как быстро я села. Женщина кладет руку мне на плечо. Ее красивая темная кожа совершенно безупречна.

— Все в порядке, дорогая. — Ее голос нежный и медленный.

— Что случилось? — Последнее, что я помню, это то, что мы с Азрой были в библиотеке.

— Ты упала в обморок. Ты была чрезвычайно обезвожена и тебе не хватало многих питательных веществ. Я приготовила специальную жидкость, которая пройдет по твоему телу, чтобы помочь тебе быстро почувствовать себя лучше. — Она улыбается мне, и я вдруг почему-то чувствую себя немного спокойнее. Как будто я сразу же ей доверяю.

Я киваю и ложусь обратно.

— Спасибо, Клео. — Азра кивает, выпрямляясь, и поворачивается к нему.

— Не за что, Азраил. Позови меня, если что-нибудь еще случится. — Она гладит его по руке и выходит за дверь, мягко закрывая ее за собой. Азра смотрит на меня, он выглядит почти обеспокоенным…

— Это была Клео. Она — лучшая целительница, которую могут предложить Отрекшиеся. Когда ты упала в обморок и не очнулась, я немедленно позвал ееё

— Азраил? — Спрашиваю я, приподнимая бровь.

— Это мое имя, в основном меня зовут Азра. — Он садится на стул рядом с моей кроватью, которого раньше там не было.

— Как долго я спала? — Я оглядываю комнату, все выглядит так же, как я ее оставил.

— День, — отвечает