— Из тех, что я всегда варю без ошибок, — уточнил рецептурник и нахмурился. — Умею и потяжелее, но есть риск сделать что-то не так. Если готовы, то могу сварить и его. Дня через три.

— Что скажешь? — Квадр посмотрел на Нейтона. Тот методично раскатывал рукава рубашки, чтобы застегнуть манжеты.

— Я доверяю Эдриасу, — пожал плечами он. — При мне его зелья не повредили никому из магов.

Дария понимающе усмехнулась. Активные зелья требовали филигранной точности: сваришь что-то не так и навредишь не только предмету, на который воздействуешь, но и использующему зелье магу. Чаще ошибки грозили мелочевкой: легкой раной или сыпью, но увечья могли стать серьезными, когда речь заходила о так называемых тяжелых зельях — тех, которые не только содержали сердцевину из магического действа, но и усиливали энергию пользователей. Здесь без доверия к зельевару было не обойтись.

— Значит, повторим через три-четыре дня, — улыбнулся Эдриас. — Идите, а я еще посмотрю на вход, подумаю, что добавить в варево.

Мужчины кивнули Дарие и направились по коридору.

— А что сейчас можно увидеть? — поинтересовалась госпожа ректор, когда они скрылись за поворотом.

— Какую-нибудь ерунду, — усмехнулся Эдриас, подходя к черному сгустку почти вплотную и протягивая к нему руки. — Которая потом непременно окажется страшно важной.

Дария вздохнула. Как все-таки сложно зельеварам. У магов заклинаний не было таких трудностей, разве что выучить слова. А дальше они либо покорятся тебе, либо нет. Правда, в отличие от почти всемогущего зельеварения, заклинаний и в лучшие времена было не больше тысячи, а сейчас и вовсе осталось около сотни, но зато все действовало наверняка. Жаль только, что умение придумывать новые заветные слова давно и безнадежно утрачено.

Эдриас отошел от входа и покачал головой.

— Что-то не так? — встревоженно поинтересовалась Дария. До томления в груди хотелось обнять его: и убедиться, что с ним все в порядке, и самой спрятаться в крепких объятьях.

— Все хорошо, — протянул Эдриас, — просто есть над чем подумать. Кажется, тут еще какое-то воздействие. Понять бы какое.

Дария поежилась:

— Куда уж больше? И так местечко не из приятных.

Декан Куртис улыбнулся и прищурился:

— Конечно, не из приятных. Говорят, здесь даже живет дух, пожирающий девственниц, — тут же приблизился и схватил ее в объятия. — Но я тебя ему не отдам…

Дария посмотрела Эдриасу в глаза. Обняла в ответ и осторожно поцеловала в уголок губ.

— Тогда надо срочно убегать отсюда, — тихонько хихикнула и добавила: — или лишаться невинности прямо на полу.

— Ни то, ни другое, — Эдриас прикрыл глаза и притянул ее к себе. — Будем задабривать его жертвенными поцелуями.

Скользнул руками по ее спине и жадно впился в губы. Дария охнула, но ответила так же жарко. Уже успела войти во вкус и не боялась его ласки. Напротив, все чаще ловила себя на желании продолжить: снять с него одежду и исследовать каждый участок тела. Рассмотреть, потрогать, коснуться губами или языком. Эдриас, похоже, улавливал ее нетерпение и намеренно мучил, не заходя дальше поцелуев. То ли боялся, то ли хотел распалить так, чтобы у нее даже мыслей не было об отступлении. Напрасно. Она и без того теряла голову от касаний его ловких рук, от требовательных поцелуев, и, будь он решительнее, вряд ли стала бы противиться.

Целовались, кажется, бесконечную сладкую вечность. Дария сходила с ума: ныла грудь и кровь стучала в висках. Эдриас не отставал. Его желание чувствовалось без всякой магии. Даже в полутьме проглядывались туманная поволока глаз и раскрасневшиеся губы.

— Я бы продолжил где-нибудь в другом месте, — поделился он, когда Дария решилась и попыталась снять с него костюмную куртку. — Можем пообедать у меня. Там нам никто не помешает.

— Боюсь, там я растеряю весь запал, — вздохнула госпожа ректор.

— Ничего, — он нежно поцеловал ее нос. — Тогда просто поболтаем.

— Уговорил, — усмехнулась Дария и, выскользнув из его объятий, поспешила в кровавый коридор. Отчего-то сейчас он совсем не пугал. — Только забегу в кабинет.

Эдриас улыбнулся и снова предложил взять себя под руку. Дария согласилась с радостью, его тепло дарило приятную уверенность. Довольные, распаленные и полные предвкушения, они дошли до кабинета ректора. В приемной Дарию дожидался королевский курьер. Принц приказывал ей немедленно явиться во дворец.

В курьерской карете было темно, душно и пахло сыростью, но передвигалась она куда быстрее обыкновенной. Мужчина напротив молчал, а Дария никак не решалась завести разговор, спросить, к чему такая срочность с поездкой? Не хотелось верить, что отец действительно настолько плох.

У нее не было особой привязанности к родителю, но смерть короля обещала серьезные изменения в жизни, и какими они будут, Дария боялась даже предполагать. Братец ее недолюбливает и как поведет себя после смерти отца, неизвестно. Что вообще ей ждать от окружающих, если главного покровителя не станет, тоже было не предсказать. Дария поежилась и прикрыла глаза. Надо успокоиться. Все равно ничего не сделаешь, так зачем изводиться понапрасну?

Вспомнила Эдриаса. Его теплые губы и обнадеживающий, отнимающий разум шепот. С какой бы радостью осталась сейчас с ним, послушала бы рассказ о зельях или шалостях Эниля. Помогла бы разгрести беспорядок, что устроила у него дома в кабинете. Спросила бы совета о голосе. А потом нырнула бы в объятья декана и забыла обо всем на свете. Растворилась бы в его настойчивой жадной нежности и уверенных ласках. Вздохнула. Как жаль, что вместо этого надо тащиться во дворец.

Карета притормозила у непарадного входа, и Дария насторожилась. Что задумал братец? Зачем пытается скрыть ее визит? Кольнуло нехорошей мыслью об избавлении от лишних претендентов на трон, но Дария поспешила переубедить себя: отец не признал ее и при всем желании она не может претендовать на власть. Привычно вышколенный слуга открыл дверцу кареты и помог выбраться наружу. Поклонился и пригласил следовать за ним. Гостья опять вздохнула, набираясь решительности, и подчинилась.

В коридорах дворца, как всегда, пахло розами. Повороты и окружающее убранство опять казались незнакомыми, но аромат дарил Дарие хоть какую-то уверенность, что она в гостях у родственников. Слуга почти бежал, а визитерша старалась не отставать, послушно ускорялась на каждом повороте. Попросить идти медленнее не позволяли приличия, а потеряться здесь было страшнее самого жуткого кошмара. Ее, конечно, найдут и доведут до места назначения, но даже сила не знает, сколько придется выслушать.

Тело захватило привычное в этих стенах волнение: руки покрылись холодным потом, а сердце заколотилось буйно помешанным. Засосало под ложечкой. Дария поняла вдруг, что ей так и не удалось пообедать. Отмахнулась от несвоевременной мысли: сначала родственники, потом еда.