толком:

- Мы родились на Брокке, во владениях ганты Юхана Рейса, у самого Града Пламенного Быка! Кроме Косматого, тот из Удали приехал.

- Спасибо за ответ. А где родилась моя Низа, ты часом не знаешь?

Шаваны заржали.

- Во башка коровья! Купил сучку – и не спросил, откуда родом! Вдруг из Сырой Степи? Ночью вспорет тебе брюхо и набьет навозом, будет смеху! Или мышеедка из Тхарских Мельниц? Сварит тебе похлебку – а там лысые хвосты! А может, Низа - дочь народа холов с берегов Дымной Дали? Тогда ж она и не шаванка вовсе!

Хаггот цыкнул зубом:

- Да ладно стращать, он же и так пуганый. Низа – не холка и не сырая. Точно я не скажу, но так по говору – вроде из Верхнего Рейса, где-то с пограничья.

- Это же не далеко от вашей родины, правда?

- От коня зависит. Моему – два дня ходу, а кляче Косматого - неделя.

Косматый бросил в Хаггота сапогом. Тот уклонился и метнул нож. Не в шавана, конечно, а просто так – показать прыть. Клинок вонзился в доски, и Косматый тут же заявил:

- Лысый хвост, а не бросок.

Скоро они все метали ножи в стену, нацарапав вместо мишени крест. А Хармон укрепился в своем решении.

Поскольку он и Низа по-прежнему плыли на разных кораблях, он сочинил ей письмо и передал через вестового при якорной стоянке в Руайльде. Хармон остался очень доволен тем, как логично и веско обосновал необходимость брака. План строительства небесных кораблей очень выгоден и заманчив, и давал твердые причины для женитьбы, чуждые всякого легкомыслия. Столь разумное предложение невозможно отвергнуть!

Пока эскадра шла от Руайльда к Грейсу, все на борту готовились к одной свадьбе, и только Хармон предвкушал другую.

* * *

- Все вон, - сказал герцог Морис Лабелин.

Стражники и слуги поспешили на выход. Только горничная все еще колдовала над свадебным платьем, пытаясь затянуть его на спине Магды и закрепить результат булавками. Герцог пристально глянул на горничную:

- Особенная, да?

- Ваша светлость, но как же…

- Ногами! Вон!

Бросив свое дело, девушка ринулась к двери. Платье тут же разошлось сзади, утратило форму и повисло на бретельках. Магда оказалась одета в белый мешок с изрядною прорехой на спине.

- Оно мне мало.

- Заказал по зимней мерке. Ты растолстела в Шиммери.

- Идовы портные ошиблись, нужно срочно сшить другое.

- Корова. Кабаниха.

- Папа!..

- К тому же, дура.

Кровь бросилась в лицо Магде. Папенька мог звать ее толстухой, лентяйкой, скрягой и даже свиньей, но всегда гордился ее умом.

- Отец, как вы можете?

Герцог Морис обошел ее по кругу, рассматривая, словно чучело.

- Я закажу другое платье, - промямлила Магда.

- Нет.

- Выйду и переоденусь…

- Стой.

Герцог Морис выбрал точку для наблюдения, подвинул кресло и уселся так, чтобы видеть всю полноту уродства дочери.

- Дуреха… - он брезгливо встряхнул подбородками. – Что мне с тобой делать?

Магда не нашла ответа. Уткнулась в пол, погладила себя по бокам, силясь придать платью подобие формы.

- Хоть осознаешь, что натворила?

Магда промолчала.

- Та дочь, которая была у меня зимой, все понимала бы сама. Но солнце так напекло тебе голову, что мозг расплавился и вытек через ноздри… Свинка моя, какой черт подбил тебя связаться с Адрианом?!

- Я думала…

- Ни черта ты не думала! Уж точно – не головой! Между ног засвербело, а тут раз – мужчинка. Красавчик, янмэйчик. Отчего бы не взять?

- Отец, я не…

- Твою ж Праматерь, кончай перебивать! Когда захочу услышать хрюканье, дам тебе слово. А сейчас – молчи и терпи! Я вот терпел, сожри тебя тьма. Ты лазила где-то в горах, куда птицы не летают, слала мне эти вот писульки… - Герцог с отвращением сжал пальцы, будто комкал ленту голубиной почты. – Я ничего не мог, только читать и молиться, чтобы ты не испортила окончательно все! Не утопила в глубоком дерьме свои же успехи! Читал и молился, заклинал Праматерь Софью… Но какое там! Ты утопилась сама, высунула руку из выгребной ямы, схватила меня, маму, брата, вассалов, рыцарей - весь Дом Лабелин, сожри его тьма, - и бульк в дерьмище!

Герцог схватился с места, взбудораженный гневом. Принялся расхаживать по комнате, тяжелым шагом выжимая скрип из половиц.

- Адриан – прокаженный. Знаешь, когда по всему телу – эти вот язвы, из которых льется гной. Он противен целому миру, все хотят его прикончить. Адриан – идеальный козел отпущения. Кто еретик? Адриан. Кто разогнал Палату? Адриан. Кто самодур и деспот? Кто сжег Эвергард? Кто посеял смуту, допустил мятеж, потерял достояние Династии? Кто крал леденцы и насиловал овец?! Адриан, Адриан, еще трижды – Адриан! Черт, даже я хотел его придушить – за то, что он проиграл, когда я ставил на победу. Как можно было проиграть, имея пятнадцать искровых полков!.. С этим презренным существом надо было сделать одно: при встрече сразу заколотить в гроб. Еще и просмолить все щели, чтобы точно защититься от заразы. В таком виде привезти его сюда и продать кому-нибудь – вместе с гробом, не открывая. Но, боги, класть его в свою постель!..

Герцог сделал короткую паузу. Новая волна гнева захлестнула его и брызнула словами:

- Знаешь, в чем самая большая твоя глупость? Конечно, нет, откуда!.. Ты думаешь, что он исполнит обещания. Станет тебе верным мужем, окружит тебя, значит, заботой и уважением… Очнись! Этот кусок янмэйского дерьма до сих пор мнит себя императором. Он, видишь ли, оскорблен твоим шантажом. Ты заметила: он не пляшет от счастья, не лижет нам пятки в благодарность за то, что жив. Он, понимаешь ли, таит обиду и лелеет планы мести. Спать с ним в одной койке – все равно, что с шакалом!

Морис Лабелин вытер платком пот со лба. Грузно опершись на подлокотники, опустился в кресло. Он тяжело дышал, утомленный собственной яростью.

- Ладно, идиотка, теперь скажи… О чем ты думала?

Магда разгладила платье, собираясь с мыслями. Поискала сторону, откуда можно зайти, не рассердив отца. Как начать, чтобы первою же фразой смыть с себя клеймо «дуреха».

- Прежде всего, папенька, я проверила, что задумал Адриан. С помощью одного полезного человека стала перехватывать его письма. В них нет никаких планов против нас. Вот они, поглядите…

Придерживая платье левой рукой, Магда открыла