и не может сразу сообразить.

Антипа согласился, пошатнулся и свалился в объятия своих подушек.

В поведении гостей стала заметна пьяная усталость. Тетрарх облизнул губы, отбросил кубок с недопитым вином.

Музыканты затихли, танцоры остановились, подались к стенам. Все вперили взгляды в царя. Тот нетрезво, протяжно и громко заговорил:

– Теперь настало время всех вас удивить, – повел рукой перед собою по опустевшему пространству, где только что кружили танцоры.

Гости загалдели, перекрикивая друг друга, начали привставать с мест и озираться. Ирод Антипа переждал, когда уляжется гуд, и спросил:

– Вы хотите знать, что ждет каждого из вас?

– Уж не ты ли берешься предсказать, Ирод Антипа? – насмешливо заерепенился тетрарх Лисаний.

– Не я, – недовольно глянул в сторону Лисания виновник празднования. – Но мир полон безумцами, и я позвал одного, который не мог отказать мне, – ответил Антипа.

– Не хватало нам безумцев, мы и так без ума от вина! – снова квакнул, как из-под болотной кочки, Лисаний. – Зачем нам еще один?

– Чтобы почувствовать себя умнее, – съязвил Ирод Антипа.

– Мы сами знаем себя, – вякнул Лисаний, и по одутловатому лицу проползла кривизна. – Или кто-то себя не знает? – Лисаний пьяно уставился на гостей.

Налакавшиеся гости вразнобой, как плохие музыканты на расстроенных инструментах, забренчали разноголосицей невесть что.

Хозяин дождался, когда голоса захлебнулись от собственного надрыва, и дал отмашку музыкантам. Те подхватились и нестройно запиликали. Танцоры оставались неподвижными, ожидая такой же отмашки от царя. Но тетрарх перевел взгляд на начальника стражи.

Тот сделал торопливый поклон и выскользнул за дверь. Миновал двух стражников, прошел по узкому проходу к другой двери, толкнул ее. Она зашипела, как змея, оголяя проем.

За дверью открылись узкие покои с внутренней стражей. В них Иоханан Креститель тихо и сосредоточенно прохаживался вдоль длинной голой стены. После первой встречи с тетрархом прошло несколько месяцев, Креститель уже не надеялся, что снова окажется в этом дворце.

Прошлый раз его выволокли от тетрарха, избили и до темной ночи продержали под запором. Ночью с завязанными глазами вывезли. Он не догадывался, куда, молился, чтобы смерть не была мучительной и долгой. Дорога могла быть в один конец. Но в темнице понял, конец пути еще не наступил. Значит, не все сделал в этой жизни, что начертано Богом.

Темница была каменной и глухой. Сквозь щели в высокой кровле днем слабо пробивались солнечные лучи. Они не доходили до низа, где на клочке высохшей травы съеживался и молился Иоханан.

Один раз в день под дверь проталкивали чашку с пригоршней невкусной пищи. Креститель щепотками брал ее, приглушал голод и оставлял немного для крыс, снующих под ногами.

Когда наконец дверь темницы распахнулась и стражник хрипло прогавкал, чтобы Иоханан выметался наружу, Креститель поднялся с подстилки, поправил на чреслах кожаный пояс и ступил к выходу. На дворе клубилась ночь. Стражники на лошадях столпились с факелами в руках. Яркое пламя факела заставило Крестителя зажмуриться, он замер на некоторое время, приучая глаза к огню.

Его посадили на лошадь, накинули сверху плотное полотно и повезли во дворец. Сорвали полотно уже перед дворцом, стащили с коня, толчками в спину погнали во внутренние покои и тут оставили под охраной. Сутки держали в неведении. Он прислушивался к шуму во дворе и пытался предугадать, к чему готовиться. Чутье подсказывало, что приближался последний час.

Стражники молчали, аки набрали в рот воды. Через сутки с раннего утра полилась музыка и заплескались голоса множества людей. А один из стражников требовательно призвал Иоханана помолиться о здравии царя Ирода Антипы в день его рождения. Креститель все понял и стал ждать, когда явятся за ним.

Начальника стражи встретил безмолвно. Был бледен и обессилен, но выражение лица по-прежнему оставалось непокорным. Начальник опустил глаза. Креститель устало проговорил:

– Не на одном тебе грех, маешься по воле Ирода Антипы. Ты покорен ему, потому что слаб, оттого и лют к человекам. Но так должно быть, ибо не ты творишь свою судьбу.

Начальник стражи сжал челюсти, постоял, мотнул головой:

– Покорись царю, не приближай свой конец.

Иоханан ответил негромко, но твердо:

– Это Ирод Антипа приближает свой конец.

– Заткни рот! – испуганно дернулся начальник стражи, опасаясь за собственную жизнь. – Я не намерен из-за твоей болтовни остаться без головы!

– Не думай о смерти, ее никто не минует, – вздохнул Креститель и шагнул к двери, не дожидаясь, пока здоровые бугаи-стражники толкнут его к выходу.

Начальник стражи облегченно расслабил мышцы.

По узкому проходу Иоханана повели навстречу пляскам, музыке, шуму празднования.

Тетрарх ждал Крестителя. Мысли заплетались в мозгах. Антипа хотел выпятиться перед гостями силой: не кто-то другой, а именно он, невзирая на пугающую популярность Крестителя, схватил Иоханана, прижал к ногтю, встречно обвинил в смертных грехах. Между тем несколько месяцев не мог поставить точку в его судьбе. Ему доносили, что бродячий сброд подбивает галилеян идти к царю, чтобы он выпустил мятежника из темницы. Тетрарха это бесило. Каким бы он был правителем, если б пошел на поводу у толпы? Не мог допустить, чтобы к нему двинулся народ, хотя каждый проходящий день делал ситуацию все более неопределенной.

Вот и решил использовать празднование с двойной выгодой для себя. С одной стороны, все как бы делалось в угоду римлянам, ибо должно было происходить в присутствии Понтия Пилата. С другой стороны, что бы ни произошло, к этому будут причастными все. Скопом.

Впрочем, не покидала странная нерешительность. Как будто это был не он. Как будто не ломал хребты своим врагам, не отправлял их к дьяволу на сковородку без лишних раздумий и без тени колебаний. А тут затеял возню с бродяжным болтуном. Что за чушь. Однако мысль о том, что Иоханан – лжец и плут, приживалась плохо. Антипа чувствовал уязвимость этой мысли. Но спускать на тормозах не собирался, ибо Креститель зарвался, противопоставил его пророку Моисею. Хотя и царь стал бить по Иоханану тем же концом. И все же колебался.

Но он плыл в одной лодке с Понтием Пилатом. Очень тяжко иногда бывает правителям. Только глупцы думают, что властители припеваючи почивают, что им все легко дается.

Знать бы, что будет впереди, но, увы, увы. Где взять пророков? Времена нынче паршивые: всякое отребье намыливается в пророки. Болтаются по дорогам, крутят мозги глупцам, несут разную бредятину, баламутят простой люд. И ведь находятся те, кто верит этому карканью. Иоханан вот крещение придумал. И пусть бы купался в воде, в дела царские не совался, но ведь влез, дурак. Сначала римлянами не довольствовался, затем тетрархом, а что потом от него