– Наверное, потому что глупее выглядеть уже невозможно! О, Кассандра, ты должна на него посмотреть! – Порция бросилась к двери, и Оливия поспешила за ней.

Кассандра двинулась за ними, но вдруг остановилась.

– Ты идешь? – спросила она у старшей сестры.

– Нет. Сэр Фротерсби действительно представляет собой любопытное и нелепое зрелище, но я лучше побуду здесь. – Онория указала на фриз. – Мне кажется, если я не вспомню имя этой богини, то не смогу сегодня заснуть.

– Со мной тоже так, если я не могу что-нибудь вспомнить. Ладно, побудь здесь, а мы вернемся, как только вдоволь налюбуемся на лорда Фротерсби.

Оставшись одна, Онория наклонилась к мраморному фризу, недоумевая, почему она так замерзла, хотя рука, на которой было надето кольцо, оставалась теплой. Она сосредоточенно вспоминала имена греческих богинь... Афродита... Гера...

– Эта античная дама очень похожа на вас, вы не находите?

Раздавшиеся совсем рядом звуки низкого бархатного голоса словно омыли всю ее благодатным теплым дождем, и Онория на секунду прикрыла глаза. Тремонт? Что он здесь делает? В ней вдруг ожила надежда... Может, она не все еще погубила? Кто знает...

– Лорд Тремонт! Какая приятная неожиданность! – Она повернулась к своему сопернику, и ее взгляд наткнулся на его белоснежную улыбку. У нее дух захватило, настолько он был хорош со слегка растрепанными черными волосами и невероятно яркими синими глазами.

– Как поживаете, мисс? Ваша экономка подсказала мне, где вас найти.

– О, так вы искали встречи со мной и желаете со мной поговорить? – Онория с трудом скрывала волнение.

Маркиз сложил руки на груди, и его губ коснулась чувственная улыбка.

– Мисс Бейкер-Снид, нам необходимо поговорить, и на этот раз я не позволю вам сбежать. Поскольку на двенадцать у меня назначена деловая встреча, разговор будет коротким.

На этот раз маркиз вовсе не казался сердитым, как накануне; напротив, во всем его облике угадывалось с трудом скрываемое хорошее настроение.

– Лорд Тремонт, если вы не намерены пересмотреть свое решение, думаю, нам не о чем разговаривать.

– И тем не менее я по-прежнему считаю семь тысяч фунтов слишком высокой ценой за кольцо.

– В таком случае зачем же вы пришли? – Онорию охватило острое разочарование.

– Я долго думал о нашем разговоре и в конце концов решил, что мы оба должны пойти на уступки.

Казалось, кольцо на ее пальце сразу потеплело, и Онория распрямила плечи.

– Мне нет нужды идти на уступки. Если вы не принимаете мои условия, я решительно настроена продать кольцо кому-нибудь другому.

– Вот как! – Он наклонился ближе, так что она почувствовала дразнящий запах его одеколона и невольно подалась ему навстречу. И тут же его взгляд скользнул по ее лицу, а затем опустился ей на грудь.

Хотя на ней было очень строгое утреннее платье и поверх шерстяная пелерина, под его взглядом Онория почувствовала себя обнаженной. Вздрогнув, она, словно щит, прижала к груди ридикюль. Господи, ну зачем он так на нее смотрит?

Тремонт перевел взгляд за ее спину, на фриз.

– Это богиня охоты Диана.

– А! – Онория обернулась, радуясь возможности переменить тему. – А я никак не могла вспомнить...

Маркиз указал на основание фриза:

– Видите лук и стрелы у ее ног?

– Да, вижу.

– Резьба местами осыпалась, все же... Поверьте, вы очень напоминаете эту богиню.

Его мягкий голос очаровывал, проникая сквозь панцирь ее самозащиты, и Онория незаметно отодвинулась.

– Милорд, мы только понапрасну тратим время. О каком компромиссе вы говорите?

– Во-первых, я должен быть уверен, что у меня есть время до конца этой недели. Вчера вы очень торопились, и я хочу убедиться, что ваше раздражение не помешало вам рассуждать здраво.

– Я не изменяю данному мною слову. Если бы вчера вы не рассердили меня, я бы не пригрозила забрать кольцо.

– Да, вчера мы оба вели себя не слишком сдержанно...

Боже, какая рассудительность! Вздохнув, Онория бросила на маркиза нетерпеливый взгляд.

– Тремонт, вы позволите кое о чем спросить вас?

Ее собеседник учтиво поклонился.

– Все, что вам угодно.

Любопытно! Значит, она может спросить его, почему он предпочитает одежду темных цветов или, например, что он думает о женщинах с каштановыми волосами, в которых оказалась седая прядь...

Онория попыталась сосредоточиться.

– Я думала...

– Да? – Маркус видел, как его соперница закусила губки – Господи, до чего же они аппетитные и соблазнительные, сочные, как спелая клубника! Его охватило нестерпимое желание отведать их вкус.

– Лорд Тремонт, для вас сумма в семь тысяч фунтов не такая уж проблема.

–Да, но я никогда не переплачиваю сверх того, что считаю необходимым. Если бы я согласился уплатить вам эту сумму, то проявил бы себя как неопытный торговец.

– Тогда зачем мне ждать до конца недели?

– Потому что я намерен найти способ убедить вас изменить ваше решение.

Глаза Онории засверкали, изящно вырезанные ноздри дрогнули, словно она приготовилась к нападению.

– На это не надейтесь! – Отвернувшись, Онория погрузилась во внимательное изучение мраморной резьбы и словно забыла о его присутствии.

Маркус не отрывал от нее взгляда, любуясь точеным профилем, изящной формой грудей под пелериной, грациозной шеей и плечами. Как ни странно, но с каждой новой встречей он находил общество капризной мисс все более сносным и даже приятным. Она не была красива в общепринятом смысле этого слова – ее прелесть открывалась в утонченных чертах благородного лица, в плавных линиях стройного женственного тела, а самыми примечательными были ее карие глаза, глубина которых подчеркивалась седой прядью в густых каштановых волосах.

Оглянувшись, Маркус увидел, что, кроме них, в зале никого нет, что для столь раннего часа было неудивительно: большинство посетителей еще нежились в постели или только собирались встать.

– Признаться, я не ожидал застать вас здесь.

– Почему же? Вам ведь известно о моем интересе к древнему искусству. Впрочем, вы тоже его не лишены. – Онория искоса взглянула на маркиза. – Разве вы не посещаете постоянно этот музей?

– Разумеется, посещаю, и довольно часто.

Интересно, подумал Маркус, что бы она сказала, узнав, что это он убедил британское правительство приобрести образцы древнего мрамора. Наверное, просто не поверила бы. И вообще, он не сделал ничего, за что его можно было упрекнуть, и теперь просто хотел объяснить Онории, почему ему так важно вернуть кольцо в семью.