Оба рассмеялись.

— Поэтому они самые богатые в Европе, — заметилДронго.

— Да, — кивнул Яцек, — никто так не работает,как немцы, но все хотят жить, как они.

— У нас в группе примерно сто сорок человек, —сказал Дронго, — но не все находились с нами в отеле на Гран Виа. Толькосорок человек, Яцек. И портье говорит, что там никого не было.

— Он сказал неправду, — сразу ответил Яцек, —я узнал через Нелли Мёллер. Она была с литовцами в Мадриде, видела их в тусамую ночь. Вечером двое из нашей группы приходили в отель. Портье, наверное,забыл или побоялся сказать, но они были в нашем отеле, а потом пошли в свой,который находится чуть дальше. И я не знаю, зачем они заходили к нам.

— Кто это был?

— Двое из Литвы. Эужений и Геркус.

— Евгения Алисанку я знаю. Высокий, красивый парень,похожий на мушкетера. А второй?

— У него бритая голова, всегда одет в черный костюм.Круглое лицо, полные губы, на лице небольшой шрам…

— Я его помню…

— Вот-вот. Они приходили за полчаса до смерти ПьераГустафсона. Приходили вдвоем, Дронго. Не знаю, о чем ты думаешь, но мнекажется, что такое убийство лучше делать, или, как это по-русски, совершатьвдвоем. Один должен страховать другого. Или подстраховывать?

— Можно сказать и так, — согласился Дронго. —Почему ты не рассказал об этом в Бордо?

— Я об этом еще не знал. Мне рассказала Нелли.

Миловидная девушка-официантка принесла чайник, чашку, сахари сахарин. Поставив все на столик, она приветливо улыбнулась Яцеку и ушла.

— Мне кажется, она в тебя влюблена, — заметилДронго.

— Эта девушка?

— Нет, Нелли. Она хороший человек.

— Да, — согласился Яцек, — очень хороший. Аты думаешь, я не могу нравиться женщинам?

— Можешь. Сколько тебе лет?

— Сорок семь.

— Ты еще молодой и красивый мужчина.

— А ты очень старый?

— Да, — сказал Дронго, — на самом деле яочень старый. Ты просто этого не замечаешь. Хотя я моложе тебя на семь лет.

— Ты мудрый, — задумчиво сказал Яцек, — амудрые люди всегда рано стареют. Знания умножают нашу скорбь.

— Надеюсь, я не такой уж мудрый, чтобы превратиться впятьдесят лет в старика. Так ты думаешь, это они убили Пьера?

— Не знаю, — признался Яцек. — Если это онисделали, то зачем? Почему они хотели убить Густафсона? И такой риск. Ведьпортье мог запомнить, что они приходили в отель. Нужно было дождаться, когдаГустафсон окажется с ними в одном отеле.

— Ты сам рассказал мне про их визит.

— Чтобы ты все знал. Но нужно сделать верные выводы. Ясоставил список всех, кто оставался в нашем отеле в ту ночь. Из сорока человекя никого не убрал. И первым поставил себя.

— А вторым меня?

— Конечно. Мы профессионалы, Дронго, а Густафсоназастрелил убийца, у которого был глушитель. Значит, мы главные подозреваемые.

— Кто еще — «главный»?

— Павел Борисов, конечно. Ты ведь знаешь, этот болгаринс русским именем работает на французскую разведку. И, кажется, еще на другиеразведки.

— У болгар полно Борисовых, — пробормоталДронго. — Кто еще?

— Двое литовцев, они тоже приходили в отель. Югослав,македонец. И супружеские пары — испанская, украинская, турецкая. Там было многолюдей. Кстати, у Кати сегодня день рождения.

— Нужно вовремя предупреждать, — строго произнесДронго, — я ведь с ними общаюсь. Мог бы и заранее сказать. Хорошо, чтосказал, поеду покупать подарок.

— Мне бы твои заботы, — вздохнул Пацоха. — Ядумаю, что нужно всех проверить. Или проверять. Как правильно?

— Проверять каждого — это долго. Но нам нужно проверитьих багаж. Сейчас жарко, и все ходят в легких платьях и брюках. Если у убийцыесть пистолет и глушитель, он не станет носить их в кармане, рискуя бытьразоблаченным. Скорее, он спрячет их в своем багаже. Нам нужно проверить вещи.

— Каким образом? — спросил Яцек. — Залезть ккаждому в номер? Это невозможно. Никто не разрешит тебе копаться в чужих вещах.

— Зачем копаться? — улыбнулся Дронго. — Уменя есть план. Ведь свои чемоданы никто не грузит самостоятельно. Мы сдаембагаж в отеле. Когда мы уезжаем, багаж грузят в специальный грузовой автобус ивезут на вокзал, где переносят в грузовой вагон. А когда приезжаем, багажвыгружает бРигада грузчиков, они же привозят его нам в отель. Верно?

— Верно, — кивнул Яцек. — Ну и что?

— У каждого отеля есть свои специальные наклейки, чтобыгрузчики не перепутали багаж, — продолжал Дронго, — а группы дляпроживания в отелях составляет Нелли Мёллер. В Лилле мы будем жить в четырехотелях. Можно попросить ее, чтобы именно нужных нам сорок человек расселили водном отеле. Только тех, кто жил вместе с нами в Мадриде. Мы выдадим имспециальные наклейки. Когда поезд прибудет в Лилль, багаж погрузят в четыреавтобуса. Остается договориться именно с теми, кто повезет чемоданы нужных намлюдей. Мы можем сказать грузчикам, что должны проверить груз. И пропустить всюкладь через металлоискатель. Пистолет будет сразу засвечен.

— Ты это сейчас придумал? — недоверчиво спросилЯцек.

— Когда ты сказал про оружие, я подумал, что его можнонайти.

— Ты большой мастер, — восхитился Пацоха, —давай я закажу две рюмки французского коньяка. И выпью за твое здоровье. Толькоучти, что у меня в багаже есть оружие.

— У меня тоже, — сказал Дронго, — но я думаю,что мы легко разрешим все сомнения. Посмотрим оружие друг друга и убедимся,какой тип пистолета у каждого. Ведь в Пьера стреляли из «беретты». А у меня«магнум».

— Я покажу тебе свой пистолет, — согласилсяЯцек. — ты очень умный человек, Дронго. И очень опасный. Я теперь будубояться и тебя, и твоего пистолета. Вдруг он случайно в меня выстрелит?Кажется, русские говорят, что если есть ружье в первом акте, в третьем онообязательно выстрелит. То есть правда?

— Надеюсь, мы вместе доживем до третьего акта, —ответил Дронго.

В эту ночь он плохо спал. Ему снились лица друзей, давнопогибших товарищей. Лица, которые он всегда помнил и которые появлялись каждыйраз, когда ему было плохо, словно напоминание о его провалах и ошибках, закоторые эти люди так дорого заплатили.

Иногда ему казалось, что он все еще там, в той первойрегиональной группе, где ему было доверено дежурство с Луиджи Минелли и ШарлемДюпре. Много позже он узнает их подлинные имена. Из трех членов их группы одинпогибнет, второй станет инвалидом, а третьим будет сам Дронго. Впрочем, тогдаон не носил этой странной клички. «Может быть, я сам выбрал свою судьбу? —подумал он. — Ведь дронго — одинокая птица, гордая и одинокая, все преимуществокоторой состоит в том, что она умеет подражать крикам хищников и этимотпугивать остальных птиц. Хотя нет, она еще и очень храбрая птица. Может быть,мои внутренние качества трансформировались в нечто другое. Моя верность давноисчезнувшей стране стала отдавать примитивным консерватизмом, моя ностальгия попогибшим друзьям напоминает угрюмую тоску ветерана, понимающего, что все егопобеды в прошлом, а мое нынешнее неустроенное состояние — всего лишь расплатаза мою бурную жизнь». Проснувшись, он долго лежал, глядя в потолок, словнособираясь с мыслями перед предстоящими встречами.