– Куда ты меня везёшь? – спросила я, чувствуя, что горло словно сдавила бетонная плита, а перед глазами всё расплывается.

– К себе домой. Отлежишься у меня, завтра будешь, как огурчик.

– Но почему бы просто не отвезти меня домой? – скрипнула зубами я, чувствуя странный озноб.

– Что, если родители, увидев тебя в таком состоянии, запретят тебе дальнейшие съёмки? Они у тебя строгие. Нужны лишние проблемы?

– Откуда такая информация? Наводил на меня справки?

– Ну, да. И про подругу Наташу также узнал. Кстати, я сказал, что не смогу пойти вместе с ней выпить, как обещал. У меня съёмки и всё такое. Раз ты не хочешь…

– Какой правильный. Но зачем ты лезешь в мою личную жизнь? Зачем приехал сегодня?

– Хочу знать о тебе всё. Почему твоя кровь способна остановить мою жажду. Как мы связаны с прошлой жизни. Что за проклятие ты на меня наложила, почему твоя кровь такая вкусная… И, если я вампир, почему старею, как обычный человек?

– Ты – обращённый магически вампир, а не настоящий. Поэтому и стареешь. А что, хочешь быть вечно молодым? Успокойся, секрета молодости я не знаю. Не знаю, как мне вообще в прошлой жизни так удалось тебя проклясть.

– И, главное, за что, – перебил меня Миха, – за что я так мучаюсь? На все эти вопросы можешь ответить только ты, Ника. И меня совсем не радует, что сегодня ты заболела из-за какого-то дурака.

– Да, ладно, главное, клип сняли и то хорошо, – пробормотала я и провалилась в бессознательное состояние.

Очнулась я в незнакомом месте. Напротив меня находилось окно, из которого открывался прекрасный вид на вечернюю Москву. Район незнакомый, но явно не бедный.

Я осмотрелась по сторонам. Рядом со мной на тумбочке стояли лекарства, и лежал рецепт. Кажется, кто-то, слишком заботливый, даже вызвал на дом врача.

Миха… Почему он так относится ко мне? Если ненавидишь человека, не будешь так поступать. А, может, он влюбился? Если бы его интересовала только моя кровь, то мог бы напиться ей досыта сегодня, пока я была без сознания, а потом выкинуть меня из машины… Или просто отвезти к родителям.

– Ты проснулась, Никея. Как себя чувствуешь?

Я кашлянула, нащупав на шее толстый мягкий шарф, провела рукой по прохладному лбу:

– Со мной всё хорошо. Спасибо, что позаботился обо мне. Но, зачем тебе это?

Блондин сузил глаза и слегка пригладил непослушные волосы, затем сел на краешек моей кровати:

– Я же сказал, что хочу всё начать сначала. Но, похоже, ты мне не веришь.

Он вдруг поймал мою ладонь и сжал обеими руками, так что мне сразу стало очень жарко, а затем поднёс к губам кончики моих пальцев и поцеловал:

– Вампиры тоже умеют любить, Ника. Поэтому я и ревновал тебя к Белому. Я запомнил тебя с самой первой встречи, когда нарисовал автограф на твоей руке. Мне не хотелось, чтоб кто-то другой забрал тебя, но я не сразу понял, что за тебя нужно бороться.

– Вы с Белым не в первый раз делите девушку. Возможно, ты сам не веришь в то, что говоришь.

– Я перестал склонять тебя к сексу, разве это не доказательство, что я серьёзен? Кстати, я сварил куриный бульон, сейчас принесу.

– Мне бы лучше поехать домой, – строго произнесла я, но тут же пожалела о своих словах. Тело точно налилось свинцом. Кажется, сегодня дальше ванной и туалета в квартире Михи мне не добраться. Приняв решение, я взяла телефон, лежавший на тумбочке, рядом с кроватью, и позвонила домой. Соврала, что ночую у Наташки, закончила разговор и завернулась в мягкое одеяло. Миха ушёл на кухню, а я ещё раз осмотрелась.

Я отдыхала на большом диване в гостиной, откуда вела лестница на второй этаж. По какой-то причине Миха не разместил меня в своей комнате, за что я была ему благодарна. Одну ночь перекантуюсь здесь. Можно было, конечно, позвать Наташку, но та приедет сюда с фотоаппаратом и лишь разозлит Белозёрова. Лучше не стоит её звать, я смогу пережить эту простуду и без помощи подруги.

Куриный бульон с варёным яйцом и зеленью оказался на редкость вкусным. Несмотря на то, что я думала, что не хочу есть, я быстро уничтожила содержимое тарелки. Затем Миха принёс чай с облепихой, и мне осталось только удивляться необычному вкусу вампира.

– Значит, ты живёшь один? – спросила я, закусывая хрустящим тостом, намазанным малиновым джемом.

– Да, и уже давно. С шестнадцати лет, когда отец купил мне отдельное жильё. У него сейчас новая семья, но обо мне он всё равно не забывает, – это было произнесено мрачным тоном, и я подумала, что в семье Белозёровых не всё гладко, несмотря на их неплохое финансовое положение.

– Я не в ладах с мачехой, и мы стараемся с ней не пересекаться. Но отец любит меня и считает наследником. Он хотел бы, чтобы я учился в университете. Но, благодаря матери, мной заинтересовались телевизионщики и пресса, и я рано стал сниматься в рекламе. А потом мама погибла… И я уговорил отца дать мне возможность продолжать работать моделью. В отличие от тебя, Ника, школьное образование я получал дистанционно. И отец меня в этом поддерживал.

– Как умерла твоя мать?

– О, это была громкая история. Великолепная балерина Анджела Львовна бросила русского мужа—бизнесмена и укатила в Америку, вступив в брак с дипломатом из США. Ну, а потом на приёме в посольстве произошёл взрыв…

– Мне жаль.

– Мне тоже. Но слишком много времени прошло, Ника. Поздно горевать по моей беспечной матери. Не бери в голову.

– Ладно, – вздохнула я.

– Мне кажется, тебе нужно подышать чистым воздухом. Давай, я провожу тебя в лоджию? Там есть мягкое кресло.

– А я думала, ты покажешь мне свою комнату.

В глазах Михи мелькнуло смятение, которое сменилось полуулыбкой:

– Мы пока лишь друзья. Точнее, я хочу, чтобы ты стала моим другом. Я не потащу тебя в свою комнату.

Я задумчиво посмотрела на лестницу, которая вела на второй этаж, в спальню Михи, и лишь передёрнула плечами. На месте Белозёрова я бы тоже не потащила коллегу по работе в свою комнату. Так что нечего обижаться. И как будто я хотела видеть, как он живет!

В лоджии было открыто окно, рядом с которым стояло мягкое кресло. Миха закрыл створку, дождался, пока я устроюсь в кресле, какое-то время любовался со мной на звёзды, после чего ушёл, услышав звонок мобильного.

Я осталась наедине с собой, лениво оглядывая помещение. Мне захотелось уснуть прямо здесь, в плетёном кресле, окружённом кадками с растениями. Оказалось, Миха – необычный парень. Даже разводит розы, бегонии и амариллис. Хотя, вполне возможно, за растениями ухаживает домработница.

Занятая этими мыслями, я не заметила, как задремала. И мне приснился жуткий сон.

Мне привиделось убийство. Крови было много, и мне не удалось рассмотреть лицо жертвы. Преступник, склонившийся над телом, отступил назад, и вдруг из—под ноги убитого выползла змея. Убийца собирался её раздавить, но она легко обвилась сначала вокруг его ноги, а затем и руки, и прошипела: