как творческой личности.

Итак, стихотворение Пастернака «Гамлет», состоящее из 16 строк, охватывает две тысячи лет развития человечества. В нем шесть участников:

Актер, Гамлет, Христос, Пастернак, Шекспир и Бог-Отец.

«Я один, все тонет в фарисействе», – так может сказать каждый из них.

Но они – Творцы, они сражаются со злом и идут на колоссальные жертвы во имя спасения Человечества.

Вот что такое быть актером!

Вот что значит быть человеком искусства!

Об этом Борис Пастернак говорит еще прямее в своем стихотворении «О, знал бы я, что так бывает…»

Это одно из глубочайших стихотворений о смысле культуры, о подлинности культуры, о жертвенности ее великих творцов. В нем человек искусства, и в частности актер, сравнивается с гладиатором.

Хотя слова ГЛАДИАТОР нет в стихе, оно подразумевается.

Для подлинного актера искусство – не игра, как не игра бой гладиатора.

Здесь у Пастернака старая истинность и вечность искусства начинается в Колизее.

Но старость – это Рим, который

Взамен турусов и колес

Не читки требует с актера,

А полной гибели всерьез.

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,

И тут кончается искусство,

И дышат почва и судьба.

Может быть, никто еще в русской поэзии не сказал столь жестко и четко о сути искусства.

Вот о чем я думаю, когда слышу о ребенке, мечтающем стать актером.

Глава 12. «Но кто мы и откуда»

Мы приходим в сей мир гениальными. Я в этом убежден. Посмотрите в глаза новорожденного – в них отражается Вселенная. Если бы новорожденный мог говорить, то мы получили бы ответы почти на все вопросы, на которые не можем ответить сами. В глазах новорожденного – отсвет происхождения. Но этот контакт нам не дан – приходится ждать, пока ребенок заговорит.

И вот наконец!

Но, увы, ребенок учится земной речи через подражание, и шансов услышать ответ на главные вопросы бытия у нас уже нет.

Пожалуй, самое сложное интеллектуальное действие на Земле – это раз говор с трехлетним. Мы обязаны признаться, что чаще всего делать этого не умеем, ибо не обладаем достаточной глубиной мышления. Нам не хватает парадоксальности во взглядах. Нам не хватает самостоятельности, непредсказуемости. Ибо мы – «излеченные». Нас удалось «вылечить» от гениальности. По-настоящему говорить с трехлетним может только взрослый гений, то есть тот, кого не удалось вылечить.

Каждое рождение – это Божественный шанс, но этот шанс удается осуществить в лучшем случае один раз на миллион.

Ибо система не нуждается в гениях, она запустила механизм подавления гениальности.

Вместо гения формируется то, что я называю «средний разумный тип». То есть социальная особь, мыслящая стереотипно и полезно. Что с этой точки зрения означали в тоталитарной коммунистической системе фразы: «родился еще один советский человек», или «каждый советский человек», или «все советские люди как один»?

Да всего лишь то, что всякий человек, рожденный на этой земле, заносился в реестр, в котором априори существовали ответы на все вопросы, где человек немедленно и безоговорочно внедрялся в социум – ему при рождении указывался образ мысли, стиль поведения. Это вариант грубого проявления механизма подавления личности, есть и более изощренные.

Так, на Западе люди часто называются «налогоплательщиками», не только с финансовой, но и с других точек зрения.

Скажем: «Налогоплательщики недовольны качеством программ третьего канала телевидения».

И в этом – подсознательное, но весьма явное указание места индивидуума в обществе.

Но рождается не советский человек, не налогоплательщик.

Рождается новый Бах,

Моцарт,

Шекспир,

Данте,

которые старательно переделываются в налогоплательщиков, зомбируются в советских, лишаясь неповторимости и уникальности.

Шанс упущен.

Трехлетняя Эвелина, как всякий исследователь, вырвала у своей большой куклы руку и ногу, а также бесповоротно изучила ее глазное дно. Получив новую большую куклу, малышка радостно воскликнула: «Какая она… неполоманная!»

Это – поэзия!

Данечка, малыш трех с половиной лет, смотрел видеокассету, где снят его папа в таком же возрасте. На вопрос, где был сам Данечка, когда его папа был таким маленьким, малыш, ни на секунду не задумываясь, ответил: «На другой… кассете».

Это – философия.

Этот же малыш очень удивлен некоторыми «странностями» языка. По чему, например, «купаться», но не «плаваться», «укрыться» одеялом, но не «уснуться».

Или почему майонез во все месяцы года называется «МАЙ онез», а автозаправка, даже если на машине нужно поворачивать налево, все равно называется «заправка», а не «залевка».

Это – лингвистика.

Сказка

Жили-были дед и баба… И была у них Курочка Ряба…

Все мамы рассказывают своим детям «Сказку про Курочку Рябу». Но ведь «Курочка Ряба» – не сказка, а ошибочно принятая за нее мудрая философская притча.

Если с этим не согласиться, то смысл «Курочки» как сказки выглядит по крайней мере нелепо.

И вправду: однажды в жизни свершилось чудо: курочка снесла не простое, а золотое яичко, то есть создала произведение искусства – слиток золота яйцеобразной формы, совершенной обработки (ну представьте себе, скажем, яйцо Фаберже!).

А глупые дед и баба этого не поняли, не оценили и стали вести себя с золотым, как всю жизнь вели себя с простыми: стали бить, чтобы использовать в кулинарных целях.

Затем следует эпизод с мышкой, которая, махнув хвостиком, сделала то, чего не удалось сделать ни деду, ни бабе. Яичко упало и разбилось.

Нелепость ситуации только подчеркивает тот факт, что весь эпизод с мышкой – лишь тест, проверка деда и бабы на реакцию.

Разбилось, что будут делать теперь? Плакать!!!

Но почему «плачет дед и плачет баба»? Может быть, они поняли, что свершилась трагедия – погибло творение искусства? Вовсе нет.

Плачут они потому, что остались без яичницы!!!

И вот тогда Курочка произносит мораль притчи: «Не плачь, дед; не плачь, баба! Я снесу вам новое яичко – не золотое, а простое». То есть вы получите то, что ожидаете, то, что заслуживаете.

«Курочка Ряба» – это великая притча О ШАНСЕ.

О том, что жизнь предоставляет нам возможность иного пути, иного измерения, но мы – зашорены, зомбированы, способны жить без чудес, без глубинного зрения и слуха.

Не случайно именно маленькая девочка неполных семи лет, рано научившаяся читать и писать, сочинила письмо к Курочке Рябе. Я не помню его дословно, но мысль письма такова:

«Дорогая Курочка Ряба!

Очень прошу тебя – снеси мне золотое яичко.

Я не буду его бить, я поставлю его на мою полочку и буду