— Что-то не так?

Видимо, очень сильно хмурюсь, раз Соколовский вдруг остановился, и теперь внимательно разглядывает меня. В его глазах я вижу беспокойство, и это мне льстит. Потихоньку начинаю успокаиваться.

— Все хорошо, — улыбаюсь и тянусь к нему, за поцелуем.

Он вновь целует, но в этот раз я не позволяю ему нежничать. Беру инициативу в свои руки, и стараюсь вложить в поцелуй всю страсть, свой гнев, все, что чувствую в данную минуту.

Его пальцы ласково скользят по моему бедру вверх, плавно перемещаясь на внутреннюю сторону. Невольно вздрагиваю, осознавая, как близко он подобрался к самому сокровенному.

— Не бойся, я буду очень нежен, — тихо шепчет, покрывая лёгкими поцелуями мое лицо.

В то же время, его рука ложится на мой лобок, осторожно надавливая на клитор. Из моих уст вырывается тихий стон. Ощущение такое, словно до меня дотронулись раскаленным железом. А он ведь даже ещё не снял с меня трусики. Которые в этот момент очень быстро становятся мокрыми.

Его голова спускается ниже, образовывая влажную дорожку поцелуев от моей шеи0 к животу. Не забывая при этом подарить несколько ласк моей груди. Его язык нежно проходится вдоль моего пупка, заставляя меня дрожать.

Лёгким движением он стягивает с меня трусики, полностью раскрывая меня перед собой. Чувствую себя неловко, и невольно начинаю краснеть, стараясь свести ноги вместе. Артем не позволяет. Мягко, но твердо раздвигает мои ноги в разные стороны. Крепко зажмуриваю глаза, пытаясь успокоиться, но это очень трудно сделать, лёжа перед ним абсолютно голой.

А затем он меня целует.

Там.

Внизу.

Резко открываю глаза, не веря, что это и правда происходит наяву. Со мной. А его язык ласково движется меж моих влажных складочек, уделяя особое внимание клитору.

Я вся дрожу, и выгибаюсь. Не в силах сдержать свои стоны, рвущиеся наружу. То, что он со мной творит, просто невероятно. Это так дико, так порочно, и так волшебно.

Внизу живота образовывается узелок, что в любую минуту может просто разорваться. Не знаю, что это такое, но готова отдать душу дьяволу, лишь бы это не прекращалось.

Артем медленно вводит в меня один палец, а затем также аккуратно присоединяет к нему другой. В то время как его язык начинает двигаться быстрее. В такт с его умелыми пальцами.

А потом я взрываюсь. Просто разлетаясь на тысячи мелких осколков, и громко кричу. А потом кричу ещё и ещё, не в силах остановить то, что со мной происходит. Мое тело бьётся в лёгких конвульсиях, но, а я сама, чувствую себя невероятно счастливой.

Соколовский возвышается надо мной, удерживая свое тело на локтях, и внимательно следит за моим лицом. В его глазах пляшет дикое пламя, заставляя их темнеть. Мне хочется что-нибудь ему сказать, рассказать, как это прекрасно, то, что он со мной сделал. Но слова не идут, они просто будут лишними.

— Ты невероятно красивая, — тихо произносит он. — Я безумно хочу сейчас оказаться в тебе. Сделать тебя своей. Хочу, чтобы ты поняла, что принадлежишь мне.

Его губы снова атакуют мой рот. И я совсем не против. Мне нравится с ним целоваться, а сейчас, так особенно. Артем, словно пытается показать через поцелуй, что все им сказанное, истинная правда. И я верю. Всему, до последнего слова.

Мне хочется, чтобы он сделал меня своей. И наверняка так и случилось бы, если нам не помешали. Сквозь поцелуй до меня доносятся громкие звуки, словно кто-то пытается тараном пробить дверь.

Оба замираем, и начинаем прислушиваться. Так и есть. Кто-то очень настойчиво тарабанит в дверь, и так же настойчиво испытывает дверной звонок.

— Бл#дь, кто бы это не был, он труп.

Артем громко ругается и срывается с места. Вслед за ним приподнимаюсь с постели и стараюсь найти свои вещи. Мне не очень хочется сидеть тут одной, абсолютно голой. Но не успеваю я дотянуться до футболки, как слышу из соседней комнаты знакомый голос.

— Где моя подруга? Если ты ее хоть пальцем тронул, я тебя убью, Соколовский.

Крепко жмурю глаза, стараясь собраться с мыслями. Мне нужно срочно привести себя в порядок, пока сюда не вошла Ася.

Боже, если она догадается, что мы тут делали…

Какая же я дура.

— Спасибо, родная, что вовремя меня спасла, пока я не натворила глупостей, — тихо причитаю, быстро одеваясь.

А уже через пару минут пулей вылетаю из комнаты, хватаю подругу за руку, и не слова ни говоря, покидаю квартиру Соколовского. Но его взгляд, которым он наградил меня напоследок, я ещё долго не забуду.

Ничего хорошего он не означал.

— Рассказывай.

— Что?

— У вас было, да?

— Не понимаю, о чем ты.

— Краснова, не увиливай.

— А ты нормально изъясняйся, чтобы я тебя понимала.

— Так значит? Хорошо. Ты переспала с Соколовским?

— Ты гонишь? Нет, конечно. Чтобы я и он. Бред. Никогда в жизни.

Только не краснеть. Пожалуйста, только не краснеть. Я не переживу этого позора. Ну, за что мне это?

Мои щеки заливает жаркий румянец, и я не могу с этим ничего поделать. Только от одних воспоминаний о том, что делал со мной Артем и его язык…

Боже, как же стыдно.

Я лежала перед ним абсолютно голая, с широко разведенными ногами. Позор. Он видел меня всю, каждую родинку, каждый изъян. Позор. Он вылизывал меня там, внизу. Позор. Я позволила ему это, и стонала так громко, что наверно, было слышно даже на улице. Позор.

Как же с этим справиться?

Я больше никогда в жизни не смогу посмотреть ему в глаза. Да я видеть его боюсь. Ведь он практически одержал надо мной победу, а я вот так легко и быстро капитулировала. Всего за две недели.

Он мастер своего дела. Знает его на отлично. И не удивительно, что все девушки нашего универа так хотят к нему в постель. Да за один его язык можно забыть о здравом смысле и отдать душу дьяволу.

Что я несу?

Что за бред?