И прежде, чем в двери появляется голова Артема, хватаю какой-то предмет со стола и кидаю. Дверь захлопывается, и с той стороны доносится злой голос.

— Ты совсем дура, что ли?

Что было дальше, просто не описать словами. Соколовский громко ругался, но заходить в комнату не решался. Я, схватив очередной предмет с его стола, ждала, когда придет время им защищаться. Кстати, предметом этим оказалась книга, и не простая, а по астрономии. Оглядев внимательно стол, я поняла, что это было не единственное, чему можно удивиться. Почти всю поверхность занимали какие-то чертежи, которые были по бокам закреплены книгами, чтобы не скатывались. Что на них изображено, мне не очень понятно, но судя по стопке книг, что стоит рядом, это какой-то механизм.

А наш мачо оказывается не только девок в постель затаскивать может, он ещё и башковитый. Походу, не совсем ему голову отбили на этих его соревнованиях. Хотя…

Нет, все же он идиот. Было бы это не так, он сто раз подумал, прежде чем спорит на девушку.

Посмотрев ещё раз на чертежи, я, недолго думая, схватила карандаш и линейку. Знаю, это все по-детски, но остановиться не было сил. Да и мне хотелось как-то насолить нашему красавчику. Поэтому, пока он ругался за дверью, я аккуратно подрисовала две прямые, и так же аккуратно стёрла точно такие же, только в другом месте.

Понятия не имею, что из этого в итоге получится, но очень надеюсь, что попотеть этому придурку придется, восстанавливая чертеж. И честно говоря, эта маленькая пакость, пусть даже на мгновение, но принесла удовлетворение.

Дверь опять приоткрылась и я, совершенно не думая, просто срабатывает рефлекс, снова бросаю книгу. Хлопок. Громкий мат. И мой довольный смех. Как я хорошо придумала вот так обороняться. Надеюсь только, что к тому времени, как меня придут спасать, мои боеприпасы не закончатся.

— Кареглазка, может хватит, а? — раздается из-за двери уже более примирительный тон.

— Оо, уже не дура и не больная? Или как ты там говорил, еб#нутая? — считаю вполне справедливым его поддеть, даже если его слова вполне правдивы.

Только ему об этом знать совсем не обязательно, конечно же.

— Ты же прекрасно понимаешь, что это все эмоции, и на самом деле я тебя такой не считаю.

— Нуууу, не знаю, Соколовский, ты это говорил так уверенно.

— Давай зайду, и мы спокойно поговорим. И ты сама убедишься, что я это не специально.

Нет, но он точно меня за дуру держит. Если Артем каким-то образом попадет в комнату, то всё. Моей репутации придет конец, меня обесчестят, даже глазом моргнуть не успею. Конечно, я преувеличиваю немного, но думаю, тут и так все понятно.

— Поверю тебе на слово.

— Так, я зайду?

— Нет.

— А если хорошенько подумать?

— Я своих решений не меняю.

— Ну, тогда мне придется это изменить.

Не успеваю я сообразить, что он имеет в виду, как дверь резко открывается, и в ту же секунду в спальню врывается Артем. Хватаю со стола книги и начинаю швырять ими в него, но он оказывается проворнее, и уже через несколько мгновений я оказываюсь в его объятиях.

— Попалась, — довольно скалится он, опаляя меня мятным дыханием и проводит по мне довольным взглядом.

— Пусти, — пытаюсь вырваться, но его объятия только усиливаются, прижимая меня ещё ближе к нему.

— Не так сразу. Сначала я хочу получить моральный ущерб за нанесенные раны.

— Соколовский, не перег…

Но договорить я не сумела, мне заткнули рот… поцелуем…

Первой моей реакцией было хорошенько его стукнуть, чтобы не повадно было распускать свои руки. Но потом что-то пошло не так. Я просто забыла, что хотела сделать.

Его губы на моих губах, так умело ласкают мой рот. Я поплыла. Мой мозг ещё пытался сопротивляться, а вот сердце. Оно забилось с новой силой. Неосознанно обняла его в ответ и ответила на поцелуй.

Я не знаю, что со мной не так. Но стоит ему лишь ко мне прикоснуться, и во мне просыпаются первобытные инстинкты. Мне хочется ещё и ещё. И ведь разум мой кричит, что если я сдамся, то это конец. Соколовский добьется своего, и моя жизнь будет разрушена.

Но для моего тела, это не аргумент. Оно тянется к нему. Жаждет его ласк. Жаждет его. И сколько бы я не боролась, в итоге проигрываю самой себе. Даже сейчас, находясь в объятиях, в его спальне, я прекрасно понимаю, что надо бежать. Вырываться, бороться за себя, но не могу.

Крепкие руки подхватывают меня и куда-то несут. Ещё сильнее прижимаюсь к нему. Его рот сводит меня с ума, а язык творит такое… Из моей груди вырывается стон, когда я понимаю, что меня больше не целуют.

Открываю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Наши лица в миллиметре друг от друга. Оба тяжело дышим, словно пробежали стометровку на скорость. Только сейчас до меня доходит, что я уже не стою, а лежу на его постели и прижата сверху его телом.

Где-то внутри начинает подниматься паника. Я не знаю, что делать. И почему ничего не делает он? Просто смотрит на меня, молча пожирая взглядом своих серых глаз.

— Пусти, — тихо шепчу.

— Я не могу, — так же тихо отвечает он. — Прости, но это выше моих сил.

И он снова начинает меня целовать.

В этом момент меня словно переклинило. Все, что было так важным до этого, отошло на второй план. Теперь не имеет никакой разницы, что будет потом. Есть только здесь и сейчас.

Раскрываю губы и впускаю его язык. Внутри разгорается целый пожар эмоций. Меня разрывает от ощущения полета, и в то же время, мне очень страшно. Я знаю, что ступаю за грань, но остановиться уже не могу.

Руки Артема блуждают по моему телу, одно движение и я уже без футболки. Как это произошло, совершено меня не волнует, все кажется таким правильным. Его губы нежно ласкают кожу на моей шее, спускаясь все ниже. Обводит языком сосок, а затем втягивает его в рот. То же самое проделывает и с другой грудью. Выгибаюсь ему навстречу, стараясь сдержать стон, так и рвущийся из меня.

Путаюсь руками в его волосах, пытаясь притянуть его голову обратно. Хочу его поцеловать. Просто, чтобы убедиться, что это не сон, и я на самом деле собираюсь переспать с Соколовским.

Я сдалась.

Отдалась на милость победителя, хотя ещё полчаса назад клятвенно себе обещала, что ему ничего со мной не светит. Но что делать с теми чувствами, что он во мне вызывает? Как бороться с собой? Я не знаю! Единственное, что сейчас имеет значение — это он. Его ласки. Нежные поцелуи.

Я безнадежна.

И это приговор.

Не успеваю опомниться, как понимаю, что и мои джинсы исчезают бесследно. Как он это делает, не понимаю. Профессионал, одним словом. Но стоит мне об этом подумать, как внутри меня все неприятно сжимается. Не очень — то приятно осознавать, что ты одна из…