— Ну и упрямая же ты, — без особой радости заключил мужчина. — Я отведу тебя к его лечащему врачу, он тебе всё расскажет. Так пойдёт?

— Пойдёт, — сразу кивнула я.

Лечащим врачом Джоша оказалась женщина за тридцать — миниатюрная блондинка с уставшим лицом и заметными мешками под глазами. Её звали Кара Уилсон. То, как они переглянулись с доктором Дэппером, мне вообще, вот совсем-совсем не понравилось.

— Вы родственница? — уточнила она басистым, скорее мужским, голосом.

Максимальное несоответствие с её миниатюрным внешним видом.

— Я его девушка.

— Вы же пациентка этой больницы? — Она недоумённо приподняла брови.

— Так получилось. Расскажите, что с Джошем.

— Вы знали, что ваш парень прыгает на поезда? Экстремал, или как там это называется?

— Да, знала, — не стала врать.

Меня облучили таким немым укором, что я мысленно сгорела заживо.

— Вы думаете, я могла его с поезда, что ли, согнать? — спросила дрогнувшим голосом.

— Не знаю. — Ложь. Доктор Уилсон всё знала. Я тонула в её осуждении. — Результат, во всяком случае, ожидаемый. Парни прыгали с крыши и не рассчитали время приземления. Пока они летели, поехал поезд, и сбил вашего парня прямо в лобовую. Мы удалили часть печени, селезёнку, остановили внутренние кровотечения. МРТ показало сильную гематому, во время операции случился отёк мозга. Мы были вынуждены закончить и положить его в реанимацию. Сейчас Джош находится в коме.

Она говорила так быстро, буквально тараторила, как будто заучила текст наизусть и сейчас рассказывала его перед всем классом. Ей не хватало только стульчика, да и эмоционального выражения побольше.

— Он… он… ну… — Я пыталась всё это переварить, у меня не находилось слов. Не получалось сформулировать даже элементарный вопрос.

— Выйдет ли он из комы? — «помогла» доктор Уилсон. — Шансов мало. Но они есть. Мы будем ждать, наблюдать за его показателями.

— Отёк мозга… это же почти смертельно, — прошептала я. — Это же смерть.

— Вы врач? — Она выгнула бровь. Я покачала головой. — Если он лежит у нас на искусственном обеспечении, значит, не умер. У парня есть сорок дней, чтобы выкарабкаться.

— Сорок дней?! — Голова пухла от потока информации, не имеющей никакого смысла.

— В его медицинской карте стоит отказ от искусственного поддержания жизни в безнадёжном случае.

— Случай же не безнадёжный.

— Если через сорок дней не будет никаких изменений, то безнадёжный. — И снова этот тон. Она, что, робот?! — Девушка, не хороните парня раньше времени. Я видела случаи гораздо хуже. Из комы выходили и более тяжёлые пациенты.

— А… а артефакты?

— Во-первых, не существует таких артефактов, которые заставляют мозг работать. Во-вторых, даже если бы они существовали, Джош отказался от использования артефактов.

— Когда?!

— Ну не во время операции, — её голос пестрил раздражением. — Послушайте, возвращайтесь к себе. Мы делаем всё, что в наших силах. Сейчас вы ничем ему не поможете. Если верите в Бога, то лучше помолитесь. Это придаст сил и вам, и Джошу. Я серьёзно.

— Ладно. Спасибо. — Я развернулась, чтобы уйти, но вдруг замерла и спросила в пол-оборота: — То есть, если он не очнётся, вы его отключите?

— Да.

— А… а кого приглашают на эту процедуру? — Голос охрип.

— Вы рано его хороните.

— Кого. Приглашают. На эту. Процедуру? — процедила. — Мне можно будет прийти?

— Можно, — кивнула доктор Уилсон. — Вас зовут Эрин, да? Я вас запомню.

— А его вещи уже отдали родным?

— Эрин, он ещё не умер. Все его вещи лежат в палате. А… только один момент. Если это всё же произойдёт, Джош станет донором органов.

— Тоже какой-то пунктик в его карте, которую он заполнил перед комой?

— Он заполнил её намного раньше. Странно, что вы этого не сделали.

— И что же… зачем вы это говорите?

— У нас в больнице много детей ждут пересадку.

— И чем Джош поделится через сорок дней? — бесцветно уточнила я.

— Эрин, я всего лишь информирую вас.

— ЧЕМ?!

Доктор Уилсон сохраняла нейтральное выражение лица.

— Предварительно он идеальный донор сердца.

— Сердца? — Не знаю, как устояла на ногах.

— Вас это удивляет? Люди годами ждут здоровые органы, это, по-вашему, смешно?

— Это о-фи-ги-тель-но смешно. — Губы едва шевелились. — И как зовут счастливца?

— Я не имею права разглашать эту информацию.

— Ну как обычно, — брезгливо отмахнулась я. — Сердце моего друга хотят кому-то пересадить, а я даже имени его не знаю. И с кем же я буду дружить? Это сердце, знаете ли, одно на миллион. Вы такого доброго и забавного сердца больше никогда не найдёте! Так что пусть только попробует не оценить этого сердца!

Я провела костяшками пальцев под глазами, вытирая слёзы.

— У нас в больнице есть комната психологической помощи. Если почувствуете, что не справляетесь с этой информацией, лучше сходите туда.

Доктор Уилсон выключила планшет, развернулась и пошла в другую сторону коридора, делая вид, что ничего мне не говорила.

Глава 9

Жизнь совершенно потеряла смысл, завтрашний день представлялся огромным чёрным пятном. За последние месяцы такого не бывало. Я просыпалась по утрам и знала, что делать, более того, даже знала, для чего мне всё это нужно.

А теперь не осталось ничего.

Я шла на поправку, доктор Дэппер говорил, что скоро меня выпишут. Это значит, ещё немного — и домой. Вот только мне не хотелось домой.

Ужасное чувство, когда это всё тебе больше не нужно. Когда ты готов умереть, лишь бы больше не чувствовать того угнетения, которое не отпускает в знакомых стенах. Паршиво чувствовать себя сволочью, которая не хочет вернуться в семью.

Я понятия не имела, что делать дальше.

Хотелось закрыть глаза и погрузиться в небытье. Навсегда. Чтобы больше не чувствовать угрызений совести, эмоциональной опустошённости и боли в правой руке. А рука болела постоянно. Она знала, что не заслужила быть обездвиженной, не заслужила этого беспомощного положения… когда она может создавать артефакты, обгонять в этом самого Юргеса! Рука своей болью обвиняла меня во всём.

Очень хотелось напиться.

Выхлебать бутылку чего-нибудь настолько крепкого, чтобы желудок аж скрутило: в таком состоянии не о чем думать, кроме того, насколько же человеку может быть невыносимо просто существовать.