— Знаешь, я человек увлекающийся. Для меня последнее дело всегда самое интересное. В настоящий момент моя группа занимается таким вопросом: были ли случаи подмены пузырьков с пробами на допинг во время Сочинской олимпиады? Подробности рассказать не могу даже тебе. Прости.

Я давно обратил внимание на странный факт: большинство убийств приходится на выходные дни. Наверное, у кабинетных криминологов есть тому научное объяснение, а по мне так всё просто: в течение недели люди тяжело работают и нет у них времени на глупости.

Вот и в тот раз, субботним летним утром 2002 г., мы с коллегой стояли у раскрытой двери квартиры, расположенной на первом этаже старого дома в городе Рамат-Гане. Внутрь заходить не хотелось. Перекурив и переборов подступающую к горлу тошноту, мы стали одеваться. Комбинезон, бахилы на армейские ботинки, жилет с множеством карманов, две пары резиновых перчаток. Вошли, под ногами захлюпала кровь. Посреди совершенно пустой гостиной с отрешенным видом стоял знакомый следователь Рома. История, которую он рассказал, нас удивила — а мы слышали много историй.

Мужчина снял эту квартиру, чтобы его жене было где заниматься проституцией. Первый этаж, отдельный вход, жалюзи на окнах, мебели не густо: только рабочий инструмент — матрац. Утром он доставлял супругу на работу, днем привозил что-то перекусить, а вечером забирал домой.

Всё шло гладко, по-семейному, но в этот раз женщина что-то не поделила с клиентом, а тот взялся за кухонный нож. Попытка проститутки выбежать за дверь закончилась тем, что ей перерезали горло. В человеке около четырех с половиной литров крови, но картина была такая, будто в убитой ее было как минимум в два раза больше.

— Будь барышня не проституткой, а профессором… И если бы не суббота, — это были мысли вслух моего коллеги, — имели бы мы сейчас здесь начальников всех рангов и с пяток корреспондентов. А так — благодать!

Цинично, конечно, но правда. Мы никогда не бываем на месте преступления первыми. Ведь всегда есть тот, кто обнаружил труп и позвонил в полицию и в скорую. Полицейские из ближайшего отделения вызвали следователей. Пока следователи собирались, успели набежать любопытные. Соседи — само собой, как же без соседей. Следователи связались с региональной мобильной криминалистической лабораторией. И лишь затем наступает наша очередь, а ведь все, кто посетил место преступления до нас, — люди без крыльев. Они не летали над полом, а топтали его. Врачи скорой помощи оставили в квартире пострадавшей резиновые перчатки, а следователи — окурки в пепельнице и в мусорном ведре.

И если вы думаете, что это наша, местная проблема, вы сильно ошибаетесь. Я как-то слушал лекцию одного из светил криминалистики, профессора Генри Ли (Генри Чан-Ю Ли) из США. Так вот, всё это описание места преступления можно смело перенести в Америку с помощью копипаста, или Copy & Paste (японские коллеги говорят, что у них положение получше). С репортерами мы обычно как-то договариваемся, а с генералами приходится хитрить. Если высокий чин вместе со свитой не торопится дать нам возможность приступить к работе, мы надеваем противогазы, берем в руки баллоны с пахучей жидкостью и старший из нас спокойным голосом говорит: «Мы сейчас будем распылять на стены нингидрин, а он страшный канцероген. Прошу прощения, но респираторов для вас у нас нет».

Генералы быстро ретируются. Конечно, никакой нингидрин на такой ранней стадии мы не распыляем. Порядок работы установлен раз и навсегда и называется он «десять заповедей»:

Получаем вводную информацию от следователей: каков предполагаемый сценарий происшедшего.

Принимаем решения, какая часть дома (квартиры, гаража, кафе) для нас не существенна. Где мы можем разместить оборудование, не стерев следов?

Проводим микросовещание: с чем мы имеем дело? С какими поверхностями мы столкнемся? Распределяем обязанности.

Один член команды фотографирует место преступления, начиная извне, — так, чтобы на первом снимке был виден адрес. Далее — панорамные снимки: каждый последующий кадр захватывает кусочек предыдущего.

В это время напарник заносит в дневник всю известную первичную информацию и чертит от руки схему расположения комнат и мебели.

Выявляем предметы, работа с которыми предпочтительнее в лаборатории. Фотографируем их местоположение, описываем, пакуем в специальные картонные коробки и запечатываем.

Начинаем работу с полом с целью найти следы подошв обуви или отпечатки стоп босых ног. Фотографируем найденные следы.

Обрабатываем поверхности предметов, которые не будут отправлены в лабораторию (оконные рамы, дверные косяки, громоздкая мебель и т. д.). Фотографируем все следы, которые удалось найти.

Распыляем на стены нингидрин. Закрываем квартиру на пару часов и идем обедать.

Возвращаемся на место преступления и фотографируем проявившиеся отпечатки.

Работа с полом — самая трудоемкая и продолжительная часть «программы». Практически на всех местах преступления, куда мы прибываем, есть лужи крови. Чтобы не смыть следы вместе с кровью, ее надо зафиксировать слабым раствором кислоты и тем самым денатурировать белок крови[18]. Затем на пол распыляется вещество темно-синего цвета — амидо-блэк, — которое окрашивает белок. А теперь всю мерзкую бурую жидкость, образовавшуюся на полу (кровь, кислоту, амидо-блэк), надо смыть большим количеством воды. Вода берется из ванной или кухни. А куда она девается? Куда ее сливать, как собирать? Мы пользуемся профессиональным пылесосом, всасывающим жидкость. Его быстро переполняющийся резервуар нужно опорожнять в туалете. В конце рабочего дня всё оборудование, включая детали пылесоса, промывается спиртом. Так выявляют следы в крови, которые иначе не видны во всех деталях.

Перед перерывом распыляем на стены нингидрин. Реакция нингидрина с аминокислотами достаточно медленная. За то время, что группа обедает, на стенах проявляется лишь незначительное количество отпечатков.

Через сутки их число существенно увеличивается. Поэтому во всех случаях, когда мы работаем с нингидрином, есть необходимость в повторном визите. Бюрократическая составляющая в работе очень велика и лишь растет год от года. Это называется контроль качества. По возвращении в лабораторию группу ждет непочатый край работы. Тут главное — как можно скорее обработать снимки следов, сделанные на месте преступления, и в цифровой форме передать их в базу данных. Сколько времени займет работа с вещественными доказательствами, которые ждут в коробках, предсказать трудно. Как правило, от пары дней до двух недель.