Дерри уже вбивает в строку поиска «Энтони Росс, Рэдинхауз-Бэй».

Ничего нового.

Громыхает задняя дверь, и вбегают увлеченные игрой дети. Фрэнк заходит вслед за ними и смущенно останавливается, увидев Дерри.

– Фрэнк, это моя лучшая подруга, Дерри Дайнз, – представляет Элис.

– Привет, – здоровается Дерри. В ее голосе слышна мягкость, которой бы не было, не прочитай она только что историю об отце мальчика-подростка, умершем на пляже. – Я мама Даниэля, – она показывает на сына.

– Приятно познакомиться. Замечательные дети.

– Слушай, – говорит Элис, обменявшись взглядами с Дерри, которая незаметно кивает, – мы сейчас сидели в Интернете, искали информацию о людях, утонувших в этом районе. И нашли довольно старую историю. Два человека пропали летней ночью и считаются утонувшими. На пляже нашли мужчину и его сына-подростка, прямо здесь, – она показывает в сторону входной двери. – Мужчина вроде как умер от инфаркта. Но его сын выжил. Тебе это ни о чем не говорит? Девяносто третий год? Энтони Росс?

Фрэнк не отвечает, и она продолжает говорить:

– Конечно, может, это совсем другое время. Мы ткнули пальцем в небо. Просто ты упоминал девочку-подростка. И мы подумали, может, это произошло, когда ты сам был подростком. Если, конечно, вообще что-нибудь произошло.

Фрэнк по-прежнему не отвечает. Он опирается на столешницу, но вскоре до Элис доходит, что он не опирается, а держится за нее, сползая вниз с бледным лицом. Что он цепляется за край поверхности, и суставы пальцев побелели от напряжения.

– Фрэнк?

Дерри вскакивает.

– Он падает в обморок. Скорее. Нужно посадить его. Помоги!

Но слишком поздно. Фрэнк валится на пол как подкошенный.

1993

Через два часа Марк вернулся. На нем был пиджак. Настоящий пиджак. Для похода в местный кинотеатр.

– Что за фильм? – спросил Тони, когда они собрались уходить.

– «Скалолаз», – ответил Марк, держа ладонь на пояснице Кирсти.

– О, должно быть, очень интересно.

– Говорят, да, – ответил Марк.

Кирсти мялась на пороге, ей явно не терпелось уйти. Грей устроил допрос с пристрастием, но она заявила, что действительно хочет пойти в кино и Грей выдумывает всякую ерунду.

Когда звук их голосов умолк и они направились в сторону центра, он вскочил на ноги. Заглянул на кухню, где мама готовила спагетти, и сообщил, что пойдет купит бутылку колы.

– У нас есть спрайт.

– Я хочу колы.

– Может, тогда захватишь еще кусочек «чеддера»?

Кирсти и Марк шли медленно, и ему даже не пришлось бежать, чтобы догнать их на полпути к центральной улице. Они остановились, чтобы поглазеть на витрину антикварного магазина. Там были выставлены старинные фарфоровые куклы, и парочка обсуждала, какие они жуткие. Марк снова положил руку на поясницу Кирсти и деликатно вел ее вперед, к кинотеатру.

Грей издалека наблюдал, как Марк придержал для его сестры дверь и галантно проводил ее внутрь. И они скрылись.

Марк привел Кирсти домой в десять вечера. Грей слышал их разговор из своей спальни, окна которой выходили на улицу. В их голосах слышалось какое-то напряжение, словно они были на грани ссоры. Он слегка отодвинул штору и посмотрел на них сверху. Марк попытался поцеловать Кирсти, но она отклонилась в сторону.

– Да ладно, – послышался голос Марка, – ни единого поцелуя за весь глупый фильм. И даже теперь, у твоей двери, ни одного, даже маленького? Ты не слишком любезна.

– Прости. Я правда устала. И очень хочу спать.

– Обещаю, ты пойдешь спать очень, очень скоро, – заявил он, снова склоняясь над ней и выпятив губы.

Она снова отпрянула и сказала:

– Честное слово. Я совершенно измотана.

– Серьезно? – недоверчиво переспросил он, и Грей расслышал в его тоне досаду. – Как насчет завтра? – он говорил угрюмо, почти обиженно. – Или у тебя очередная поездка?

И тут до Грея дошло, из-за чего он чувствовал себя неуютно всю неделю. Марк считал их забавными провинциалами. Ставил себя выше их. Но ухаживал за его сестрой, будто она – любовь всей его жизни.

– Не знаю, – ответила Кирсти. – Думаю, нет.

– Тогда, может, я за тобой зайду? Можем провести день у тети. Я приготовлю тебе обед.

– Не знаю, – повторила она. – Нужно спросить у родителей.

– Можешь спросить сейчас? – его тон стал резким, нетерпеливым.

– Спрошу завтра.

– Почему не сейчас?

– Уже поздно. Я устала.

Марк досадливо цокнул языком.

– Хорошо. Загляну завтра утром. Тогда и скажешь.

– Ладно. До завтра.

Потом за сестрой закрылась дверь, и Грей услышал, как она тихо обсуждает что-то с родителями, прежде чем уйти спать. Грей наблюдал за Марком – он ненадолго задержался перед входом в дом, спрятав руки в карманы и мрачно глядя на дверь с напряженным лицом. Потом повернулся, пересек узкую улицу, посмотрел на море, а потом вдруг принялся остервенело пинать ограду пляжа – один, два, три раза – и наконец отправился восвояси: худой, рассерженный силуэт, растворившийся в туманной летней ночи.

Лили резко просыпается от дремы. Уже темно, и одеяло запуталось у нее в ногах. Часы возле кровати показывают 8:09. Она не понимает, утро сейчас или вечер. Потом вспоминает: все еще вечер субботы. Ей снилась семья. Родной дом. Она берет трубку и звонит маме.

– Мама, – сонным голосом говорит она, – его все еще нет.

– Возвращайся домой, – отвечает мама.

– Я не могу. Вдруг он вернется.

– Если вернется, то поймет, где ты. Он знает, как сюда приехать.

– Он не сможет. Полицейская забрала его паспорт.

– Значит, он позвонит, и ты приедешь.

– А вдруг он ранен?

– Лили. Он в своей стране. Если он ранен, то о нем позаботятся.

– Сомневаюсь, мама. Вчера они пришли и забрали его компьютер. Сказали, что его паспорт сделан преступниками, в криминальных кругах. Возможно, он связался с опасными людьми. И разозлил их.

Мама отвечает странным глухим голосом:

– Господи, Лили. Уезжай оттуда! Ты одна в квартире. А вдруг они придут за тобой? Или за тобой придет он, а они следом? Ты – легкая добыча!

– Мама, мне некуда идти! Я здесь никого не знаю!

– Ох, я знала. Так и знала. Нужно было остановить тебя. Заставить немного подождать.

– Я бы все равно вышла за него замуж, и он все равно бы меня обманывал.