– Расскажи про мою прапрабабушку, – попросила она. – Расскажи про Софию Никитас.

Она знала, что в моих файлах хранятся нужные данные. Это предание в Доме Возврата знал каждый, и от меня она много раз его слышала. Для нас это была легенда сотворения мира, книга бытия. Для нас, членов Дома, это была глава нашей общей истории, а говорилось в ней вот что.

София Никитас родилась на Луне. Мать ее была англичанка, отец – грек. В детстве она играла в общежитиях и агрокуполах базы, расположенной под реголитами Моря Спокойствия. Подростком в свою смену возделывала землю и обслуживала станцию переработки отходов. Поставки с Земли приходили редко и нерегулярно. У родной планеты хватало своих забот, и она мало чем могла поделиться с форпостами. Все необходимое база получала по обмену с другими лунными колониями и станциями. Жить было трудно, но можно – во всяком случае, пока.

Но к тому времени, как София насчитала полтора десятка лет, жители ее дома поняли, что человеческие колонии на Луне обречены. Уже закрывались из-за отсутствия жизненно необходимых материалов маленькие научные станции. При поломке любого важного механизма не удавалось ни раздобыть замену, ни напечатать новый, и людям оставалось только перебраться на другое место. Беженцы с таких закрывшихся форпостов на плохо держащих атмосферу вездеходах преодолевали сотни миль по беспощадной лунной поверхности, а добравшись на базу, добавляли нагрузки на изнемогавшие системы производства продовольствия и воздухоснабжения – эти системы просто не были рассчитаны на полностью замкнутый цикл. Люди спали в коридорах, получали воду по пайкам. Все недоедали.

На пятнадцатый день рождения Софии ее мать не скрывала слез – боялась, что до шестнадцати дочь не доживет.

И вот, когда уже видно было дно, они услышали зов Множественности.

Человечество полтора столетия беззаботно выплескивало в космос радио и телесигналы. В расцвете цивилизации планета людей лучилась на радиочастотах, как миниатюрная звезда. К окончанию горького двадцать первого века краешек сферы излучения зацепил торговец из Скопления Кубка – и заинтересовался.

Он обнаружил расу, стоящую на краю смертельной катастрофы.

Торговое судно совершило посадку в Море Спокойствия через день после шестнадцатого дня рождения Софии. Вместо скудного будущего в нищете и упадке ей дали шанс взрослеть среди растущей цивилизации. Радушный прием в Множественность Рас, помощь и поддержка влили в людей бодрость, и человечество расцвело, потянулось к соседним звездам.

София много путешествовала – сначала с родителями, позже сама.

Вырвавшись из лунных подземелий, она купалась в космической свободе. Она получила работу на орбитальном челноке, потом несколько лет летала на буксире, таскавшем ледяные кометы из Облака Оорта на самой границе межзвездного пространства. И наконец она навсегда покинула солнечную систему, став капитаном транспортного корабля; возила колонистов и грузы для новых планет едва оперившейся Общности.

По пути она вышла замуж за первого помощника, Карлоса Констанца.

За сотню рейсов и дюжину лет пара накопила на выкуп своего корабля у владельцев. Когда Софии перевалило за тридцать, у них была маленькая флотилия торговых судов и скромный капитал. Впрочем, ее дневник тех лет говорит о постоянной борьбе с чувством ненужности, бесцельности и бессмысленности существования. София искала для себя дела более значительного, чем простое обогащение, – эти чувства обострились после безвременной смерти ее родителей и необъяснимого исчезновения мужа, совершавшего рутинный торговый рейс в пространство скакунов.

Настало время депрессии. София ходила в рейсы без команды, предпочитая одиночество. Она стала виртуальной отшельницей, дела вела удаленно и почти все время проводила в сотнях тысяч километров от ближайшего человеческого существа, среди безучастных звезд.

Те, кто хорошо ее знал, опасались за ее рассудок.

А потом, через год или два после последовавших одна за другой утрат, в ее руки попал старинный архив – им расплатилась компьютерная цивилизация, видевшая единственный смысл существования в накоплении и сверке информации. Некоторые сведения из этого архива ее заинтересовали.

Это были данные о древней расе очажников, обитавшей некогда на внешнем краю нашего рукава галактической спирали. Очажники вышли с покрытой океанами планеты на вытянутой эллиптической орбите. Лето – пора яростного роста и плодоношения – кончалось слишком быстро. Три четверти пути по орбите планета находилась вне зоны жизни, и на ее поверхности воцарялась суровая, казавшаяся бесконечной зима. Чтобы выжить, очажники поневоле научились сотрудничать. Они выработали философию взаимопомощи и беззаветного служения, посвящали жизнь спасению других и увеличению общего блага. В их культуре не было более благородного подвига, нежели спасти и приютить путников, которых застали вдали от дома первые ледяные дуновения зимы.

Неудивительно, что, вступив в Множественность, они понесли свою философию к звездам.

Очажники не жалели трудов для объединения различных культур в добровольные союзы. Они устраивали договоры и собирали конференции. Но величайшим их созданием было предприятие, отвечавшее главнейшей ценности их бытия.

До прихода очажников помощь кораблям, попавшим в беду далеко от дома, была заботой их правительств и цивилизаций, и терпящие бедствие вдали от своих оказывались все равно что в пустоте между галактиками. Очажники изменили порядок вещей, создав спасательный флот, корабли которого приходили на выручку любым путешественникам, затерянным в холодных глубинах космоса. Название этого флота в вольном переводе означало «Объединение личных очагов в один, преданный спасению и возврату бедствующих скитальцев».

Шесть тысяч лет очажники и их корабли служили всем расам Множественности. Они спешили на помощь погибающим среди звезд, доставляли продовольствие и медицинскую помощь на пораженные голодом и эпидемиями планеты. Их имя стало синонимом надежности и верности. Желтая звезда, украшавшая борта их кораблей, повсеместно стала эмблемой спасательного флота. Его экипажи заслужили почести восьмисот культур, разбросанных на пространстве в двести тысяч световых лет.

Но не навеки.

За пятьдесят веков до рождения Софии, когда по северным окраинам Сибири на ее родной планете еще бродили косматые мамонты, спасатели пропали. Никто не отзывался на призывы о помощи. Не стало ни кораблей, ни очажников. Они покинули свои базы и дорожные станции, а экспедиция на их родную планету нашла лишь холодный необитаемый мир – снежную пустыню.

История очажников словно пронизала Софию электрическим током: она обрела так долго не дававшееся ей предназначение. Она решила отдать богатство и силы возрождению «Объединения личных очагов в один, преданный спасению и возврату бедствующих скитальцев». Только назвала иначе – Дом Возврата, и деятельность его поначалу ограничивалась драчливыми группировками человеческой Общности. Со временем, показав себя, Дом смог распространить охват операций на все расы Множественности.