– Ладно, – снизошла она наконец, – пусть остаются. Но я не в восторге.

Я подняла бровь, разыграв удивление:

– Восторгов я и не ждала. Но капитан здесь я, и я так решила.

Клэй метнула взгляд на потолок:

– А «Злая Собака»? Что она скажет?

Я нажала у себя на консоли кнопку вызова:

– Корабль, ты нас слушала?

– Конечно.

На стене появилась аватара. В угольно-черном мундире без знаков различия.

– Ты составила мнение о новых пассажирах?

– Недостаточно данных.

– В смысле? Недостаточно данных, чтобы составить мнение?

– Нет. – «Злая Собака» посмотрела на меня сверху вниз. – Я имею в виду, что имеющихся данных пока недостаточно для оправдания их высадки в вакуум.

Я знала, что ее виртуальный облик основан на внешности умершей женщины, чьи стволовые клетки легли в основу органической составляющей мозга. Мне доводилось служить на кораблях с другим обликом и полом, но те обращались с заданной аватарой куда свободнее.

Мне непрошено пришло на ум первое знакомство со «Злой Собакой». Было это чуть больше трех лет назад, сразу после войны Архипелаго. После последнего боя на Пелапатарне я не командовала кораблями, а «Злая Собака» со времени отставки из флота Конгломерата не летала с капитанами. Естественно, поначалу мы обе держались настороженно.

– Тебе следует знать, – сказала она в тот день, придав виртуальному лицу гордый и неприступный вид, – что я больше не соглашусь участвовать в бойне.

– Что ты понимаешь под бойней? – удивилась я.

В ближайшие годы нам наверняка предстояло защищаться и защищать пострадавших от пиратов и прочих враждебных сил.

– Я не стану стрелять в безоружных гражданских.

– А с вооруженными субъектами готова иметь дело?

– Если того потребует ситуация.

– Без оговорок?

Губы на экране сложились в кривоватую усмешку.

– Моя конструкция предусматривает выполнение долга без сомнений и ограничений.

– Однако в гражданских ты стрелять отказываешься?

– Верно.

– А ты не замечаешь здесь некоторого противоречия?

Ее лицо осталось таким же строгим.

– Капитан, меня создавали воином, а не мясником.

Я старалась не вспоминать последних дней войны Архипелаго и жестокостей, которых тогда насмотрелась.

– Похоже на то, – сказала я, впервые опускаясь в капитанский ложемент, – что мы с тобой отлично поладим.

Сейчас, спустя три года от первой встречи, я потягивалась в том самом кресле и разглядывала вид на поселок Северный. Мы так и торчали, заклинившись в главном проезде, и отсюда я хорошо видела обвисшего на перилах Малча, так и не выпустившего из рук пистолет. За его спиной объявились чуть ли не все жители поселка. Стояли на улице и на порогах домов, обратив кверху сердитые, замученные скукой лица, как стосковавшиеся по солнечному свету цветы. Как ни печально, на этой далекой от больших дорог планете, с которой затяжная, беспощадная гражданская война выгнала почти все население, наш визит, скорее всего, окажется самым интересным событием за много месяцев.

– Так-так, – сказала я.

Нод уже перестал стучать и теперь, что-то бурча себе под нос, складывал инструменты.

– Давай устроим для них представление, – было мое предложение.

«Злая Собака» поднималась в вечернее небо на вертикальной тяге установки искусственной гравитации. Мой папа сказал бы: взлетела, как цены под Рождество. На пятистах метрах она зависла, позволив мне целиком увидеть поселок до самого конца главной улицы, где дома без перехода вливались в прерии. Она с нарочитой медлительностью опустила корму, нацелившись острым носом в зенит.

– Почему они вместе? – спросила Альва Клэй, продолжая разговор о наших новых пассажирах.

– Обоим требуется осмотреть место крушения.

– Да, только одна – из Конгломерата, а второй – из Внешних. А упавший лайнер принадлежит Внешним. Что будет, если Чайлд выявит саботаж со стороны Петрушки?

– Представления не имею.

– Как считаешь, – заговорщицки подмигнула Клэй, – они этим занимаются?

– Чем?

– Сексом, – ухмыльнулась она. – Если да, тогда понятно, почему держатся вместе.

Через дополнительный экран я видела, как уменьшается под нами городок, как его огни превращаются в гаснущие угольки среди густеющих сумерек.

Мы поднялись уже достаточно высоко, чтобы задействовать основную тягу, не повредив наземных строений.

Я улыбнулась: «Ну, гляди, Малч!»

По моей команде включился главный термояд. Нас от влияния тяги основательно защищало поле искусственной гравитации, и все же мне почудилось, что я чувствую, как напрягся корабль. Еще доля секунды – и все внизу залила белая вспышка, отраженный камнем и снегом свет размыл камеры. Для смотрящих с земли мы полыхнули подобно яростной новой звезде в небесах, обжигая сетчатку и открытые участки кожи всем, кто не остерегся.

Будем надеяться, Северный надолго запомнит сегодняшний урок: хочешь жить, отвали прочь от кораблей Дома Возврата и в особенности не задирай тяжелые крейсеры класса «хищник».

Сказать по чести, горожанам еще повезло: отделались сравнительно небольшими потерями. Если бы Малч или его подручные убили меня, «Злая Собака», ручаюсь, прикончила бы всех причастных. Может, корабль и не способен оплакивать отдельных членов экипажа, зато наделен верностью немецкой овчарки. И я не сомневалась, что, обернись дело по-другому, она бы постаралась отомстить за мою смерть.

Это меня немного утешало.

Выбравшись из атмосферы, «Злая Собака» принялась осциллировать – скакать, как летучая рыба с волны на волну. С каждым прыжком ее корпус глубже погружался в мембрану, отделявшую нашу вселенную от свистящего урагана гиперпространства. Погружаясь, она начинала принимать передачи, несущиеся сквозь световые годы, как голоса по ветру.

Одни передачи были неполными и искаженными осколками древних скорлупок, другие доносили праздную болтовню и деловые переговоры кораблей и станций, но одна резко выделялась из фоновых шумов. Она была обращена к самой «Злой Собаке», хотя отправитель не назвался. Из сигнала удалили всю положенную опознавательную информацию, оставив только локацию источника – на краю системы, куда мы направлялись, – и жесткое предупреждение в основном теле сообщения: «Не подходи».

Позже, когда потускнело освещение в жилых отсеках, команда и пассажиры устроились по местам, а капитан укрылась в надувном спасательном плотике – она захотела вспомнить былые времена.